Чистое золото

- Ну как же откапываться будем? - спросила Тоня. - Снег-то куда бросать? В тепляк, что ли?

- И не думай, не позволю! - заявила Зина.

Хоть положение было невеселое, все засмеялись.

- Кто-то должен пробиться вперед, - решил Маврин. - Если тропку какую-нибудь утоптать, и остальным можно будет выйти.

На вылазку пожелал отправиться Костя. Он натянул куртку, спустил наушники шапки и, плотно обмотавшись шарфом, вдавился в снежную стену.

- Так, так! Вали вперед! - кричали ребята.

Костя мгновенно исчез. Сырые снежные комья падали в тепляк, затем белая фигура снова вынырнула из сугроба.

- Чорт его утопчет! - ворчал Костя отряхиваясь.

Андрей не утерпел и кинулся на помощь, за ним другие. Мало-помалу образовалась небольшая площадка, с которой стало возможно начать работу.

Решили провести от раскомандировки хотя бы узкую тропинку к шахте, но и это оказалось очень трудным. Ребята взмокли и от пота и от снега, который сыпался за воротник, противно холодил шею и растекался струйками по спине. Руки терлись о мокрые обшлага курток и начинали болеть. Особенно тяжело приходилось ведущему: его засыпало снегом.

Работали молча, только иногда дружно кричали ведущему, чтобы он шел греться. На его место становился другой, а счастливец бежал на несколько минут в теплую раскомандировку, где Зина, по общему согласию освобожденная от работы, все время подтапливала печь.

Каждый думал, что до поселка все равно не добраться. Сколько времени нужно копать, чтобы пройти пять километров!.. Продуктов уже нет. Скоро кончится топливо, а как его набрать в таких сугробах! Вероятно, люди на прииске думают сейчас о бригаде, но им тоже предстоит большая работа - расчистка дорог. Когда еще доберутся до Лиственнички… Эти мысли тревожили всех, но о них не говорили.

Часам к десяти пробились к шахте и стали возле ствола, не зная, что делать дальше. Вдруг Андрей поднял голову.

- Подвесную дорогу пустили, - сказал он.

И все услышали лязганье движущихся по тросам бадеек.

- Это нам! Для нас! - закричала Тоня. - Ребята, пробивайтесь к дороге!

- Почему для нас? Что ты!

- А зачем люди будут пускать дорогу? Ведь порубки здесь давно кончились. За лопаты, товарищи!

Тоня воодушевилась и передала всем свое настроение. Ребята с яростью начали работать. Из раскомандировки выбежала Зина и тоже схватила лопату. Сушиться уже никто не ходил - все равно промокли насквозь.

Но когда пробились к дороге, всех охватило разочарование: по тросу с унылым звяканьем шли пустые бадейки.

- Упарились, как загнанные кони, а к чему? - сказал Андрей, утирая красное лицо.

- Не может быть! - настаивала на своем Тоня. - Они понимают, что мы не сразу к дороге можем подойти. Ждать надо!

- Хм!.. А ты как думаешь, Санька? - спросил Мохов.

Маврин кивнул, не отрывая прищуренных глаз от движущейся линии бадеек.

- Когда они сами-то успели до дороги докопаться? - вздохнула Стеша.

- Очень просто: дали сирену, пока мы спали еще, и начали работать. Всех, конечно, мобилизовали.

- Отец рассказывал, что как-то ночевал в клубе, когда я маленькая была, и выйти не мог. Отодрал балконную дверь на втором этаже и по крышам домой пробирался, - вспомнила Тоня.

- Идет! Идет груженая бадейка! - закричал Димка.

- Где? Где?

- Верно! Что это там торчит?

- Полено! - сказала Зина.

- Сама ты… - чуть не обругал ее Костя. - Это труба самоварная.

- Будет чушь-то нести! Лыжи, ребя!

- Лыжи плывут! Честное слово!

- Ну, теперь все в порядке.

- И другая бадейка идет! И третья!

Все протягивали руки, чтобы достать драгоценный груз. Отрезанной от прииска бригаде посылали сухие куртки, валенки, хлеб, бутылку спирта, спички, а главное - лыжи для всех. В одной из бадеек Тоня нашла даже укутанные в газеты и в одеяло еще теплые шанежки.

- Это уж мама! - счастливо засмеялась она, надкусывая хрустящую корочку. - Попробуйте, ребята, мамину стряпню. Ой, а записочки никакой нет?

- Нет, не видно.

- В пимах, в пимах ищите!

Действительно, в одном из валенок нашлась записка. Писал Каганов. Он выражал надежду, что все ребята здоровы, сообщал, что внизу люди расчищают дороги с шести часов утра, и советовал немедленно спускаться вниз.

Все повеселели. Были забыты и тревога, и мокрая одежда, и усталость.

- Сейчас напьемся чаю, ребята, - деловито сказала Тоня, - дров еще немножко осталось, и покатим! На лыжах-то нам никакой снег не страшен.

По сверкающему снежному покрову лететь с горы было легко, а в поселке бригаду радостно встретили. Люди беспокоились, как бы молодежь накануне не собралась домой. Сбившись с дороги, можно было обессилеть в борьбе со снежными завалами.

Спокойнее всех была Варвара Степановна: она уверяла, что Стеша и Зина - разумные девушки и никому не позволят покинуть тепляк.

- На свою, значит, не надеешься? - спрашивали ее.

- Жаловаться не могу, да на нее иной раз азарт нападает.

Так держалась мать на людях, но когда увидела Тоню, вся побелела.