Чистота сердечных сокращений

«Поддержу...» Жаловался, значит “Her Gaz”…», - усмехался Буров, возвращаясь провонявшими коридорами к себе в отдел.

Генеральный позвонил сам.

- Темнишь, Буров. Мы не в покер сели... В чём фишка?

- В законе Гука, Виталий Сергеевич. Зону деформации замотаем стеклом, переход в текучку исключим. Вот и вся фишка, никаких футляров. Заодно от коррозии убережёмся...

- Ну, смотри... Буров. Давай проект по-быстрому. Дело-то общее... золотая жила... Страна на пороге... - Пошла обычная демагогия - в этом Березуцкий как рыба в воде.

- Без предоплаты, - прервал Буров, - палец о палец... не шевельну.

- А ты не пугай! Мне твои пальцы... Мозгами надо. Я сказал? Оплата будет. Давай!

Вечером, после выпуска новостей - Буров:

- Завтра в восемь. - Голос для этого часа подчёркнуто спокоен. - Есть работа.

- Я что тебе - киллер? Есть работа... А деньги?

- Есть работа. Деньги будут...

- Кто хоть? Золотая качалка державы? - догадался я.

...В 7.50 завтрашнего дня я сидел за буровским столом и вникал в суть проблемы.

- Экспериментальную часть берём на себя? На моделях или в натуре?

- Лучше, если проведём сами. На натуре. У нас ближайший диаметр 1440, как ты помнишь...

- Тогда я займусь производством. Пока раскрутим... - Я уже врубился в работу.

- С людьми беда. Задаром не пойдут.

- Не думай об этом, я всё организую.

- Я сажусь за чертежи. Решил никого не отзывать: вдруг облом с Her Gazом, неловко будет... (Со мной ему всё ловко, я не в счёт.) На компьютер кого-то придётся сажать...

...Работали мы как молодые черти.

На исходе третьего месяца - Генеральный. До этого мы виделись только раз, когда шли прочностные испытания.

- Готов, Буров? Двадцать первого нас ждут. Будут представители Би-Пи. Чтобы...

- «Нас ждут...» - ругнулся я по инерции. - Он тут как здесь!

А дальше... как мы съездили двадцать первого на защиту нашего проекта, вы знаете.

- Продал нас с потрохами... - убито повторял Буров в электричке. - Я же сам ему всё и выложил...

- Что именно? Колись!

- Нашу фишку, вот что. Закон Гука.

- Гука-бука... пусть подавятся. Фишка не в том, чтосделать - это на твоём чертеже показано всего двумя линиями. Фишка - каксделать. Какнамотать композит на их сраную трубу, чтобы он работал. Это - технология. Это знаю только я. Ну, и мужики с намотки. Если поняли...

На этом стоило бы остановиться.

Отмечу лишь одну деталь. Будучи конструктором, до мозга костей, Буров никогда не признавал технологию определяющим фактором в создании чего-либо. Даже в тех случаях, когда это было бесспорно. Технология, технолог - для него вторично.

Но в конструкциях из композита всё иначе...

В тот вечер мы с Буром здорово напились, что редко случается. Он неровно двигался по синусоиде, отпихивая мою дружескую руку, сверкал глазами из-под очков и глумливо повторял:

- Хрен вам, ребята, а не фишку! Фишка - она денег стоит!

Пусть себе смакует, может, наконец, оценит технологию... По нему было видно, что он ещё не достиг пика торжества. А я достиг...

И вспоминал, как мы сдавали при поступлении русский письменный.

Я - абитуриент иногородний, Р язань, (г. Сасово), из училища за аморалку отчисленный, и он, Москва рафинированная, профессорская: на семью из четырёх человек с домработницей - девять высших образований, шесть иностранных языков и три золотых медали.

В моём сочинении набралось с десяток матерных слов, которыми я пользовался и в школе, не подозревая, что они - матерные. У нас так говорят, в Сасове. И взрослые, и дети, и даже круглые отличницы. Не коверкать же родной язык, тем более, когда сочинение пишешь о Есенине...

Экзаменующие до того восхитились самобытностью простонародной рязанской речи, что простили мне несколько - с пяток - грамматических ошибок и поставили четыре балла. Из сугубо личного любопытства - может, в антологию какую хотели вставить - поинтересовались уточнить:

- Откуда? Откуда, молодой человек, такое богатство лексики? - И даже спросили: - Не хотите ли, юноша, на филфак в МГУ?

Но тогда я твёрдо знал, чего хочу. Это лет через двадцать начал сомневаться.

Бур тоже получил четвёрку, допустив от нечаянного волнения полторы лишних (а может и не лишних, вопрос спорный) запятых. Несправедливость его заедала смолоду. Он отправился в приёмную комиссию. Не скандалить, не писать жалобы, а выяснить, не случилось ли какой ошибки.

- Нет, - ответили любезно проверяющие люди, - нет ошибки.- И, не поминая спорных запятых, добавили: - Ваш язык скучен и худосочен. Прочтя ваше сочинение, хочется без промедления утопиться или, на худой конец, чернил напиться.

Они, может, поэты были?..

- Но я буду создавать ракеты! - возмутился чернильной чепухой абитуриент Буров. - Зачем мне яркий язык?

- Эх, юноша! Вы живёте в такое время! Если ваша речь останется столь... невыразительной, вашим ракетам просто не суждено взлететь. А вы, похоже, бредите полётами в космос.

- Что же мне делать? - растерянно вопрошал Буров.

- Знаете, в вашей группе есть юноша из Сасова, Пантюхин, кажется... Вот он - ваше спасение.

...Так мы и подружились. Тридцать с лиховом лет, как у нас говорят...