Чистота сердечных сокращений

Заокеанские инспектора хаживали в «Урал». Наберут кучу салатов, стейк и - от пуза. Хлеба не едят. А выпивка у них - после. У нас на полный желудок никто и не захочет. Хоть даром... Как-то раз Серёжа угостил их хренком - за счёт заведения. Хрен свойский, бабка готовила. Понравилось. Подал рыжиков солёных, отборных - полный кайф. И что характерно - едят, не боятся. Не проверяя... Только от бражки отказались, попробовали, но не стали.

Так и повелось, по-приятельски: он им местную экзотику, они - сигарет, зажигалку, жвачку. Серёжа замыслил, раз такой бизнес пошёл, устроиться к ним в обслугу: уха со стерлядкой, шашлыки на природе. Баньку с девочками... Перспективы!

Глянув на говённую импортную зажигалку, Кукин вспомнил презренную «фарцу» студенческих лет. Оперотряд...

- Вот как всё поворачивается...

...В сотне метров от КПП сборно-комплектовочной базы, под вековыми соснами расположился объект - типовые армейские домики, густо увешанные антеннами спутниковой связи. На штабном - два флажка: кичливый - USA, и наш - полыхающий степной пожар...

Кукин знал, конечно, и о договоре, и о процедуре взаимного контроля, но когда впервые увидел... Здесь, в святая святых, где бетонка и сосны, одноколейка под маскировочной сеткой и колючка «в три кола» со средствами слежения... На стриженом газоне, под звёздно-полосатым тентом, трое: рыжий верзила в погонах майора, женщина в шортах полевой формы и сухопарый, как ковбой из Техаса, сержант... Шезлонги, пиво (может, кола ихняя) - как у себя на Гавайях...

От неожиданной ярости Кукин чуть не задымился.

Пока оформляли пропуск, он нервно расхаживал, стараясь не смотреть в их сторону. Чертовня... кино... декорации... Сейчас прозвучит хлопушка... Камера! Снято! Домики сложат и увезут. Статисты побегут в кустики, публика - по своим делам.

Но где РЕЖИССЁР?!

- Взаимный контроль - ширма, - убеждал он своих вечером. - Обуют нас, ребята. Обуют... - искал понимания у коллег.

Коллеги были молоды и доверчивы. И смотрели на это иначе.

Вернувшись из командировки, Кукин заболел. Ослабленный иммунитет, объясняли врачи, давление, сердце.

Две недели ходил на уколы. Ругался с женой из-за диеты. Теленовостей не смотрел. Читал только Агнию Барто. Внучке. Ночами плохо спал: такое чувство, будто его предали, лично его... Когда всё же засыпал, измучившись, донимал один и тот же дурацкий сон.

...Лежит он у обочины, в засаде. Гранатомёт. «Икарус» из-за поворота. Вот поравнялся. Он вжимается в снег... приклад в плечо... ну, сейчас! И вдруг... у «Икаруса» выпускаются крылья... Он исчезает в облаке снежной пыли. Машина сопровождения с красным крестом останавливается, выходят двое в белых халатах: «Мистер Кукин! Плиз...»

Выздоравливал долго. В командировки не ездил. Но необходимость быть на заводе возникла, откладывать - ну, никак...

И в первый же вечер увидел их в «Урале».

Сидя за стойкой, Кукин лихорадочно соображал - как бы хорошенько ущучить... Чтоб достоинство не уронить, и чтоб знали, сучьи дети...

Прихватив со стойки свой стакан и сигареты, стараясь держаться по-хозяйски, он подошёл к столику:

- Хау ду ю ду! - приветствие прозвучало как команда: «Стоять! Вашу мать!»

Секундное замешательство - и тройка разом расплылась в улыбке: они не ждут провокаций от гостеприимных русских.

- Спасибо, мистер... А как вы поживаете? - отозвалась переводчица. - Меня зовут Фрида. Это - Дэвид, Иван. Ваше имя, пожалуйста? О-о! Мистер Ку-кин! Превосходно!

- Серёжа! Три «Рябины»!.. Не возражаете?

Рыжий и ковбой кратко переглянулись. Фрида смущённо улыбалась - этот русский изображает радушие, но слышно как скрипят его сжатые зубы...

- Как в Штатах со СПИДом? - пошёл Кукин в атаку. - Негров притесняете?

Сержант примиряюще поднял ладонь: стоп-стоп, мистер Ку-кин...

Но Кукина прорвало. Он разносил их внешнюю политику, устроенную для глупцов демократию, растущую уличную преступность...

Фрида, не глядя на Кукина, переводила. Её спутники, потягивая «Рябинушку», кивали в знак согласия:

- Вы правы, сэр, преступность растёт...

«Ага! Заёрзали, янки дудль», - отметил Кукин с удовлетворением и наддал:

- А Кеннеди за что? Белым днём! Мартина Лютера?.. Кинга? А Вьетнам? Надо скромнее, ребята! Совсем оборзели...

- Вэл, - прервал майор незадавшееся общение. - Спасибо, мистер Ку-кин, нам пора...

- Нехорошо гостей... вот так, - возник у стола Серёжа. - Платите и... «Рябины» больше нет.

- Надо было проще... - досадовал Кукин, возвращаясь в гостиницу. - Так и так, сучьи дети... ни хрена у вас не получится!.. И этот... холуй белобрысый, туда же: «нехорош-о-о...»

Накрапывал вечерний дождик. Люди шли по набережной в лёгком платье. Без зонтов. В открытых колясках на мокрое небо с изумлением смотрели дети. Со стороны сквера Победы доносился мурлыкающий голос Армстронга. Мимо проследовал автобус - к последнему рейсу на Москву.

- Домой бы... Надоело всё... - Кукин устало присел на скамейку.

...В гостинице ему стало плохо. Имеющиеся под рукой средства не снимали приступ. Приехала «скорая»...

Острая сердечная недостаточность.

май 1987 г. - февраль 2011 г.