Чистые души

— Он нашел нас… — говорит Ра бесцветным голосом. — Рассказал все тоже, что и сейчас говорит. Мы смеялись над ним и он оставил нам свой телефон и ушел. А потом… у всех было по-разному. И я только недавно поняла все, господин. Помните, вы сказали, там, в офисе Ракиса? Все его деяния предстали перед ним такими, какими они всегда были? Самые первые видения, которые были у нас, всего лишь отражение ваших собственных мыслей, сказали вы. По ним они и нашли нас… о боже, только теперь я поняла, что с нами случилось, господин.

Ра наклонила голову и закрыла лицо руками. Вытерла лоб.

— Вы все сделали сами тогда, сказали вы. Не я открывал перед вами преисподнюю… это сделали мы, мы сами, вы только показали путь…

— Ра, Карина не понимает тебя. Ты рассказываешь ей, а не себе самой.

— Простите, господин, — она будто очнулась и тряхнув головой, продолжила:

— Я возвращалась домой вскоре после встречи с господином и его предупреждения, как вдруг кто-то крикнул: помогите! Голос шел из открытого люка. Я пошла посмотреть. Там на дне кто-то двигался, в темноте не видно было. Я смотрела сверху некоторое время, смотрела и слушала. Голос был странный, будто знакомый. Потом глаза привыкли и я увидела на дне будто был человек. Его окружали со всех сторон странные тени. Я всё не могла разглядеть их получше. Потом разглядела. Это были чудовища. И тогда человек, которого они обступили, поднял голову и крикнул мне жалобно: «Помогите!». Это была я сама. Вот почему я узнала голос — это был мой голос. Я вскрикнула и они тоже подняли головы. Я увидела их лица. У них было одно лицо у всех — лицо той старушки. А потом они набросились на ту меня, что была внизу и я убежала.

— У других из нашей компании тоже случились похожие вещи. Миша, который придумал пойти к старушке, ехал на электричке на дачу и задремал. А проснулся в пустом вагоне, а в тамбуре, за дверями было совсем темно и там, в темноте, кто-то был. Свет в вагоне начал тускнеть и он понял, те, из тамбура, сейчас доберутся до него и выскочил, когда электричка остановилась. Только вот она остановилась в поле и те, из тамбура вышли тоже. Он бежал очень долго, пока не пробрался к дороге. Ему повезло — остановилась какая-то попутка. Его отвезли домой.

— Мы все собрались и оказалось у каждого случилось что-то такое. Но мы не знали, что делать с этим. Разошлись, договорившись забыть. Но они начали появляться. Идешь домой, в темноте видишь их. В подворотне. В темном переулке. Они подбирались все ближе. Мы начали видеть их в сумерках и потом — днём, в тени. Потом они пробрались в дома к нам. Мы видели их в ванной, когда там выключен свет, под кроватью, за батареей, в кладовке. В любой момент, где угодно, если только была хоть малая тень.

— И мы перестали выключать свет, но я все время слышала их шуршание на границе, там, где начинались тени и знала, рано, или поздно они подойдут еще ближе. Наташа тоже понимала это, она сказала: надо жить на полную, пока они до нас не добрались. И жила. Потом…

Ра бледнеет:

— Мы начали видеть их и при свете. Но они не приходили, если рядом были люди и мы стали все время держаться рядом с кем-то. Первым умер Миша. Они забрались к нему в солнечный день, когда родители уехали на рынок. Он позвонил и рассказал, что они в доме, рядом. Мы помчались к нему, но ничего не могли сделать. Они были всюду — вокруг него. Они… издевались. Миша бегал от них, а они ранили его. Постепенно их удары становились всё сильнее, пока они не начали…

— Без подробностей, Ра, — мягко напомнил Семен.

Ра закашлялась и схватилась за горло.

— Выпей воды.

— Не надо, господин, спасибо, вы так добры! Так вот, Миша умер. Это было ужасно и мы убежали.

— Мы убежали. Наташа сказала, надо уходить дальше из города, может они не найдут нас, если уехать. Ее достали прямо в поезде. А мы с Толей решили бежать в церковь. Они не смогли зайти, но ночью нам пришлось выйти на улицу. Мы остались в ограде, на освященной земле, но они ждали снаружи. Мы поняли, что долго так не продержаться. Нас могли выгнать, или родители увезли бы. Тогда мы вспомнили про господина и его предупреждение. Мы позвонили ему. Он ведь оставил номер. Мы были на все готовы, — она сглотнула.