Чистый кайф. Я отчаянно пыталась сбежать из этого мира, но выбрала жизнь

– Я хочу кое-что тебе рассказать, а потом мне надо будет уйти, – проговорила Стефани, бросая взгляд на часы. – Я потеряла маму. Я была очень зла на Бога за то, что Он забрал ее. Но потом многое узнала о Боге и о чудесах, которые Он творит каждый день. Теперь я понимаю, что Он не «забрал» ее. Она сейчас в месте более прекрасном, чем мы с тобой в состоянии вообразить, и я знаю в душе, что мы снова увидимся, и это будет чудесно. Я знаю, что, когда уйду отсюда, твои чувства к Богу останутся такими же, какими были, когда я пришла, – продолжала она. – Но мне кажется, было бы здорово, если бы ты приехала пожить с нами и дала себе шанс узнать о Нем и собственными глазами увидеть, какой Он на самом деле удивительный. Не думаю, что это совпадение – наша встреча у двери. Бог договорился об этой встрече, и я надеюсь, что ты рассмотришь возможность дать Ему шанс.

Я снова и снова мысленно проигрывала нашу встречу. По какой-то причине впервые в моей жизни «тяга» просто… ушла. И ушла сама. В прошлом стоило мне только ощутить ее – и я делала все возможное, чтобы добыть наркотики. И я имею в виду… вообще всё. Избавлю вас от чернушных подробностей, но скажем так: украсть бритвенный станок в однодолларовом магазине, чтобы побриться в машине, «готовясь» ехать к дилеру, не было для меня чем-то из ряда вон выходящим.

– Земля вызывает Тиффани! – протараторила Сара, размахивая рукой перед моим носом и возвращая в настоящее. – Ты сейчас была где-то очень-очень далеко. Я пыталась привлечь твое внимание.

– Прости, я задумалась. Просто тем для размышления так много… Мне нужно найти способ связаться с моим поверенным. Пожалуй, я хочу отправиться в реабилитационный центр «Горизонты». Прости, что ты там говорила? – спросила я, понимая, что совершенно позабыла даже о том факте, что она сидит рядом со мной, не говоря уже о ее словах.

– Я спросила: ты собираешься есть свой хлебный пудинг? Ужин почти закончился, а ты и крошки не съела. Ты же знаешь, тебя заставят все выбросить, а я не хочу, чтобы еда пропадала зря, – сказала она, утягивая мою тарелку, прежде чем я успела отреагировать.

– Ты веришь в Бога? – спросила я, глядя, как она откусывает кусок.

– Фто? – переспросила она с набитым ртом.

– Ты веришь в Бога? Типа ты считаешь, он существует?

– О, стопудово! Я имею в виду, есть, конечно, и такие вещи, которые никак не объяснишь. Например, тот парень, который пару дней прожил в желудке у кита. Че, правда? Да ладно! Или парень, который замерзал возле куста, и куст ни с того ни с сего занялся пламенем и начал разговаривать с ним.

– Верно, – кивнула я, соглашаясь с тем, что это звучит абсурдно.

– Поэтому я решила обращать внимание на то, в чем действительно есть смысл, и сосредоточиваться на этом. Если я стану слишком много думать о всяком абсурде, от моей веры камня на кам…

Внезапно я почувствовала себя плохо. До тошноты. Ощутила, что мое тело начало слегка заваливаться на сторону, и подняла брови, пытаясь сфокусироваться на том, что говорила Сара. Должно быть, она заметила, что со мной что-то не так, потому что замолкла на середине предложения. Спросила, все ли у меня в порядке, но ее слова казались мне тягучими и нечеткими.

Я протянула руку, чтобы схватиться за что-то, хоть за что-нибудь, – но ощутила под пальцами только воздух. Почувствовала, как глаза закатились, а потом все вдруг стало… черным.

Когда мои веки затрепетали и поднялись, я была потрясена слепящей болью в каждой клетке тела. Мышцы болели так, будто я только что пробежала марафон, а шея ныла, словно я в очередной раз проспала всю ночь в неудачной позе. Что стряслось?

Я медленно потянулась к лицу, и мне показалось, что моя рука весит полтонны. Стерла слюну, стекавшую из уголка рта, и прищурилась, давая глазам привыкнуть к свету. Я двигалась. По коридору. Посмотрела вниз и поняла, что сижу в инвалидной коляске.

– Она очнулась! – сказала женщина за моей спиной. Я повернулась к ней и поняла, что она сильно обеспокоена. – Ты в порядке, Джонсон? – спросила меня охранница Кейн, энергично шагая рядом с моей коляской. Я открыла рот, чтобы ответить, но у меня не было сил. – Все в порядке, просто расслабься.

Я была слаба, как новорожденный котенок, и не представляла, что, черт возьми, происходит.

– Я… упала… в обморок? – удалось мне выдавить. В прошлом я не раз падала в обморок, но такого со мной не было никогда. – Что происходит?

Коляска резко остановилась, Кейн обошла ее и наклонилась надо мной, чтобы заглянуть в глаза. Я почувствовала, что они снова закатываются, и отчаянно попыталась сфокусироваться на ее лице. Что-то было всерьез не так.

– Джонсон, посмотри на меня на секунду. Ты можешь на меня посмотреть?

Оказывается, дышать – это больно. Мне хотелось лечь и уснуть; мне нужно было отдохнуть. Я ничего не выражавшим взглядом смотрела туда, где, по моему разумению, должны были быть ее глаза, но мышцы словно отказались подчиняться командам мозга.

Мои глаза опять закатились, и последним, что я услышала, было:

– Ох ты ж, бля! Снова-здорово…