Чистый кайф. Я отчаянно пыталась сбежать из этого мира, но выбрала жизнь

– Алло! – сказала я в трубку, одновременно замешивая раствор и снимая колпачок с иглы.

– Где ты? – спросил он.

– Все еще на работе, скоро должна закончить. А что случилось?

Я перетягивала ремнем руку и начинала терять терпение. Пусть уже поторопится и выскажется, чтобы я могла сделать это прежде, чем потеряю долбаный рассудок.

– Да просто интересно. Однако, знаешь, странная вещь… я приехал в твой ресторан, чтобы взять что-нибудь поесть. Подумал, что мы могли бы поехать в зоомагазин прямо отсюда. Но знаешь, что?..

Мой позвоночник заледенел. Я уронила шприц на пассажирское сиденье и прижала ладонь к губам.

– Твой управляющий сказал, что тебя здесь нет. Более того, он сказал, что не посылал тебе никакого СМС. Так что… спрашиваю еще раз. Где ты?

38

Какое счастье, что Элиот потребовал ответа по телефону! Потому что мое лицо немедленно вспыхнуло от стыда. Он поймал меня с поличным, буквально ткнув носом в большое и толстое вранье. Хотелось немедленно отключиться и сделать вид, что внезапно пропала связь, но я понимала, что эта уловка будет слишком очевидной.

Особенность моей зависимости состояла в том, что она сделала меня рекордсменкой в области «самой что ни на есть правдоподобной лжи», а также научила «быстрее всего соображать в момент стресса». У моей лжи не было границ, потому что моральный компас сломался сто лет назад. Поэтому я могла нести самую дикую чушь, не испытывая из-за этого угрызений совести. Я должна была делать все необходимое, чтобы скрывать свою темную сторону, – и этот случай ничем не отличался от других.

– Я соврала, прости, – повинилась я.

– Ну ни хрена себе! – отозвался Элиот. – И чем же ты на самом деле занята?

Мой выход.

– Малыш, всё плохо. не хотела говорить тебе, потому что знала, что ты расстроишься, – начала я.

Я по-прежнему не имела понятия, что мне делать дальше со своей легендой, поэтому решила просто импровизировать.

– Что – плохо? Где ты? Ты можешь просто сказать мне? – проговорил он расстроенно.

У моей лжи не было границ, потому что моральный компас сломался сто лет назад.

Мое сердце колотилось, и я выпалила первое, что пришло на ум:

– Дело в Кайле.

– Господи боже!

– Да, я понимаю. Видишь ли, я знала, что ты расстроишься, потому и не хотела тебе говорить. Кайла позвонила мне, чтобы попрощаться. Она сказала, что сидит с пистолетом у виска, что она сыта по горло. Что больше не хочет жить. Я попросила ее дать мне пять минут, сказала, что хочу обнять ее на прощанье, перед тем как она уйдет. Малыш, я знала, что, если скажу тебе, ты позвонишь в полицию или еще куда, и она была бы мертва еще до того, как они приехали. Извини, что я солгала, но у меня не было выбора. Казалось, что только я смогу ее остановить.

Элиот молчал. Я была страшно горда собой. Это была ложь, которую он не смог бы разоблачить, потому что у него не было никакого способа доказать, случилось это на самом деле или нет. Все, что мне нужно было сделать, – это послать Кайле СМС, как только закончу разговор, и она будет в курсе всего и сможет подыграть.

– Я не стал бы звонить в полицию, Тифф, – наконец вздохнул он. – Хотя ее, вероятно, стоило бы свезти в психушку, но я с уважением отнесся бы к твоему желанию справиться с этим самостоятельно. Не хочу, чтобы ты думала, что не можешь разговаривать со мной о таких вещах. Мы ведь работаем над созданием доверия, помнишь?

Я вздохнула с облегчением. Он повелся! Мне в тот момент следовало бы честить себя последними словами. Я бросила своего верного бойфренда в наш единственный свободный вечер, чтобы провернуть сделку по продаже наркотиков, которая закончилась полным провалом, а потом придумала байку про попытку самоубийства подруги, чтобы выкрутиться из собственной лжи. Вот кем надо быть, чтобы так делать?

Зависимым, вот кем.

– Тиффани, мне не хочется вас останавливать, но пора закругляться, – сказала доктор Питерс, закрывая папку и вкладывая ее в портфель. Она поднялась и начала молча собирать свои вещи, старательно не глядя мне в глаза.

Раньше, когда Питерс решала, что пора завершить сеанс, она на прощанье говорила какие-то ободряющие слова или задавала вдумчивые вопросы, связанные с тем, что я ей рассказала. На сей раз она даже не смотрела на меня.

– Что-то не так? – спросила я, думая, что, может быть, она наконец осознала, что я – величайший кусок дерьма на земле, не стоящий ее времени.

Она перестала возиться с вещами, посмотрела на меня долгим взглядом, опустила руки и длинно вздохнула:

– Тиффани, вы доверяете мне… ведь доверяете, да?

– Конечно, доверяю, а что? – Мое сердце забилось сильнее.

– Просто… когда я впервые задаю клиентам вопрос «Что привело вас на реабилитацию?», они обычно отвечают мне кратким объяснением своих детских переживаний, потом рассказывают о том, как употребляли наркотики, после чего следует какое-нибудь катастрофическое событие, которое и привело их сюда.

Пока она говорила и расхаживала по комнате, я следила за ней взглядом.