Чистый цвет

Можешь философствовать о Боге сколько душе угодно, от этого он реальней не станет. Знаю, я просто хочу сказать, что, если хочешь представить его истинный образ, следует признать, что никакого истинного образа у него быть не может. Ну конечно! Ну конечно, не может быть никакого истинного образа того, чего не существует. Но если бы ты верил, что Бог существует. Тогда можно поверить во всё, что угодно, потому что для тех, кто верит в Бога, Бог – это то, что может делать что угодно и быть всем, чем пожелает, так что он может обратиться миллионом разных вещей, он может быть для каждого разным. От этого он не становится менее реальным, может быть, от этого он еще более реален, как отпечаток пальца, у каждого разный, или то, каким уникальным образом сокращаются твои мускулы, – разве от этого отпечаток пальца или работа мускулов становится чем-то нереальным? Слушай, это противоречит законам природы. Говорят, Бог привел в действие целую вселенную, но как он мог это сделать, не имея физического воплощения? – это же самые основы. Чтобы что-то могло действовать, оно должно иметь физическое воплощение. Но ведь клетки действуют, хотя их не видно, и атомы действуют, и их тоже не видно. Нет, видно, их можно увидеть в микроскоп. Но без микроскопа мы бы их не увидели. Знаю, и что? А то, что я просто хочу сказать, может быть, у нас пока нет технологии, чтобы увидеть Бога. Ну нет! Что ж, когда-то у нас не было технологии, чтобы увидеть клетки или атомы. Но еще до того, как мы смогли их увидеть, у людей было предчувствие, что они существуют, что большие вещи строятся из маленьких. Просто они не могли этого доказать; и предчувствие Бога у людей тоже всегда было. Согласись, мы не до конца понимаем, как устроена вселенная. Соглашусь, мы не знаем, что такое темная энергия, мы не знаем, что такое темная материя, а ведь она составляет восемьдесят процентов вселенной. Точно, мы постоянно открываем что-то новое. Знаю, но это уже частности. Восемьдесят процентов вселенной – не частность! Да, но в конце концов человечество с ней разберется, и тогда всё встанет на свои места, потому что у всего есть свое место. Только вот я имею в виду, что, может быть, дело не в том, что мы чего-то не знаем, а в том, что наш разум недостаточно хорош, чтобы мы могли это узнать. Да ладно тебе. Или, может быть, Бог существует, но наше представление о нем неверно, и поэтому мы не можем его обнаружить. Ты сейчас серьезно или просто дразнишься? Нет, я не дразнюсь. Так ты серьезно. Не знаю, я не на тысячу процентов уверена, в отличие от тебя, потому что я не считаю, что научный метод – единственный способ доказать, что нечто реально. Да? И каким образом, по-твоему, доказать, что нечто реально? С помощью воображения. Воображение – не доказательство! Ну, просто я думаю, что не всему есть логичное объяснение. То есть объяснение либо логично, либо алогично.

* * *

Потом посидеть под деревом пришла Энни. Мира не знала, как она его нашла. Возможно, ее притянули к нему силы природы, а может, ее привела сюда Мира. Наверное, это место показалось ей умиротворяющим, осененным любовью Миры и любовью всех тех, кто находился в дереве.

Мира была так взволнована, увидев Энни под деревом! Она хотела поведать ей всё, что узнала. Что-то чудовищное, а потом? Что-то великое. О вечеринке, которая на самом деле не вечеринка, о растениях, которые вовсе не растения. И растения всё поглотят, пробьются сквозь бетон и обовьют стены. Побеги растений, травы и лозы затянут пустые бассейны, их бетонные борта осыплются, образуется почва, пробьется зелень, а сверху прольются дожди, и все здания станут рушиться. Именно для того чтобы зеленые растения могли жить, столь многим нашим постройкам придется погибнуть. Растения будут повсюду во второй версии жизни, и они будут существовать в блаженной медлительности, в счастливом покое. Безжалостные растения проложат путь нежным, и ни одно живое существо во второй версии жизни не будет так жестоко. Растения украсят землю, и все обвалившиеся здания, и всё сущее. Пурпурные цветы со сладким запахом, розы и желтые цветы, и желтые розы, и белые. Вся земля станет пышным садом, открывающимся с восходом солнца и закрывающимся с появлением луны, и растения не вспомнят, как мы срезали их в первом черновике. Овощи не расскажут историй. Они не вспомнят горшков или как их собирали и ели. Они будут пребывать в счастливой нетронутости, какой не знают растения в первой версии жизни.

* * *

В ландшафте космоса растения занимают места в первом ряду. Бог в восторге от того, что зрительскую аудиторию творения в основном составляют представители мира растений: кусты и деревья, цветы и ягоды рассаживаются, предвкушая зрелище, а в антракте говорят: «Во дает!»