Читай не хочу. Что мешает ребенку полюбить книги

Словом, нет никакого противостояния современной и классической литературы. Оно существует только в головах людей, которым лень или страшно читать книги, написанные после 1950-го. Если учителя рискнут и одним глазком заглянут в тексты Марии Ботевой, Алексея Олейникова, Кристины Стрельниковой, Светланы Лавровой, Дмитрия Сиротина, Анны Игнатовой, Евгении Басовой… нет, всех тут не перечислишь, простите, коллеги.

Если учителя поверят, что современная детская или подростковая книга может дать повод для разговора о важном, у них в руках окажется отличный инструмент. Им можно построить мостик между интересным и важным – и доказать, что важное может быть интересным, а интересное – важным.

Чего хотят дети?

Почему мы не слышим детей?

Что самое страшное в дискуссии о детском чтении? По-моему, тотальное выключение из этих разговоров самих детей. Мы всегда говорим о них и почти никогда не говорим с ними.

Однажды я участвовала в обсуждении педагогической конференции, посвященной проблеме чтения в школе. Мы с коллегами думали, как лучше организовать мероприятие, каких спикеров позвать, кому требуется слово в пленарной части, а с кого хватит и короткого выступления во втором отделении. Я предложила позвать школьников. Идея вроде бы лежит на поверхности, но ведь гораздо удобнее ее не замечать. В итоге организаторы нашли подростков, готовых высказываться и спорить. Правда, по доброй педагогической традиции предварительно их, судя по всему, немного помуштровали, а во время дискуссии модератор тянула одеяло на себя, чтобы они ничего не испортили. И все же их голоса прозвучали, а это главное.

Формирование читателя невозможно в условиях вертикального взаимодействия. Если родители и учителя знают, «как лучше», и не пытаются услышать детей, то все старания взрослых обречены на провал. Необходим диалог, а порой нам самим нужно помолчать и послушать, что говорят и чего хотят потенциальные читатели. Это должен быть честный разговор, в котором у ребенка есть право на собственное мнение, право отказаться от нашего «как лучше».

Подросткам по своей природе нравится делать не так, как советуют умудренные опытом и бог знает чем еще взрослые, а в точности наоборот (мне лично ну очень). Поэтому, когда взрослые капают на мозги своими «когда последний раз книгу в руки брал, что из тебя вырастет», первое, чего хочется, так это не брать ее в руки никогда больше в жизни, показав, что и без их тупых, очевидных и, что самое мерзкое, многократных советов вырастет кое-что поприличней, чем они.

Лиза, 16 лет, Санкт-Петербург

Несколько заинтересованных девятиклассников написали по моей просьбе манифест читающих подростков. Перед этим на одном из уроков мы читали «Пощечину общественному вкусу», так что получился и правда вполне себе манифест, чуть ли не лесенкой и не без пощечин.

Манифест читающих

Мы устали от предвзятости.

«Если ты читаешь классику – ты зануда».

«Если ты читаешь – ты скучный».

Мы любим книги, но мы можем не любить что-то в них.

Мы тоже пропускаем длинные описания и монотонные речи героев.

Для нас главное – не читать, главное – быть заинтересованным в этом.

Комиксы тоже книги.

Люди считают фанфики позором современности, прочитав одну работу.

Называют себя читающими, прочитав одну книгу.

Нам нравится классика. Да, с нами все в порядке.

Нам нравится новое. Мы не любим, когда взрослые осуждают нас за это:

«Не классика – не книга».

Школьная программа должна включать в себя современную литературу.

Актуальные проблемы. Живые ситуации.

Нам не повезло. «Толстой, Пушкин, Булгаков – боги, попробуй сказать, что это не так».

Нет. Мы имеем право на свое мнение.

Рейтинг книг не должен диктовать правила.

Мы сами решаем, когда готовы начинать читать.

Для этого нет границ.

Мы читаем ради новых эмоций.

Мы находим места, где удобно читать,

И называем их лучшими.

Мы убегаем от мира, открывая книгу.

Нас нельзя назвать скучными.

О чем говорит манифест моих учеников? Читающим подросткам не всегда комфортно среди сверстников. И неудивительно. Так, в классе, о котором идет речь, учатся 25 человек, из них по-настоящему читающими можно назвать шестерых. Собственно, пятеро из этих шестерых и составили манифест. Полагаю, это жизнерадостная статистика. Мне доводилось работать с классами, где ситуация была хуже.

Читающие подростки готовы воспринимать классику, но нравится она им не по умолчанию. Взрослые превозносят авторитетность писателей-классиков, и детей это раздражает.