Читай знаки

Это был День Всех Святых. Один из тех праздников, что объединяет жителей Блед. На закате горожане собираются возле часовни на старом кладбище, священник читает проповедь и молитву в память об усопших. А после, зажигают лампадки – по одной на каждого умершего члена семьи – и разбредаются по кладбищу, чтобы навестить усопших родных. Поистине, завораживающие зрелище. Сотни, тысячи огоньков освещают кладбище, создавая мистическую атмосферу.

После священника слово возьмет мэр. Он первый зажжет несколько лампадок в память о неизвестных, его семья поможет расставить их на могилы поодаль от часовни, чьи надгробья датированы шестнадцатым веком.

– Я плохо себя чувствую… Наверное, заболела. Жаль конечно, но тебе придется идти без меня.

Одна мысль о встрече с Авой лицом к лицу заставляло кожу отслаиваться от мышц. Николе придется объясниться после вчерашнего, а как это сделать не соврав, зная, что утром Аву бросил парень? Парень, в постели которого Никола провела ночь. И пусть даже между ними ничего не было – конечно же не было! – но сама ситуация вызывала изжогу.

Тоня приложила руку ко лбу племянницы, оттянув веко заглянула ей в глаза, по очереди в каждый. По первичным признакам девушка выглядела здоровой.

– Уважение к умершим я тебе тоже не привила… ― сухо констатировала Тоня. ― Бабушка и дедушка ждут! И потом… как ты можешь так со мной поступать? Возле часовни соберется весь Блед! Это значит, что и Оскар тоже. И что прикажешь мне делать? ― глаза Антонии рассеяно бегали со стороны в сторону, она мяла пальцы с такой силой, что кожа на костяшках стала белой. Выставив руку с кольцом вперед, она на выдохе добавила: ― Надеть его или нет?! Ты должна пойти со мной.

Никола стиснула зубы и выругалась про себя. Ответ был очевиден.

Короткий звонок Мире, мол: жива, здорова, не могу говорить, Тоня зовет, толком ничего не прояснил, Никола все еще не придумала как объясниться с друзьями, и не знала, что известно Мире о расставании Авы и Дмитрия.

Девушки Кнежевич купили три лампадки – бабушке, дедушке и еще одну, которую они каждый год зажигали на могиле, оставшейся без визитеров – и отправились к часовне на старом кладбище. Антония всю дорогу крутила на пальце кольцо, да и сама крутилась как уж на горячей сковородке, правда на фоне взъерошенной Николы, излишняя нервозность практически не была заметна. Облачившись во все черное Никола надеялась раствориться во мраке ночи, стать невидимкой насколько это возможно. Маниакально увлеченно, она обкусывала ногти и представляла, как посмотрит Аве в глаза.

Хуже агонии угрызений совести, была только слабость в коленях, что заставляла их дрожать, каждый раз, когда Никола вспоминала обрывки вчерашнего вечера. То чувство невесомости, когда Дмитрий поднял ее на руки, и одурманивающая нежность, в каждом его прикосновении. От этих мыслей пересыхали губы, сжимались легкие и краснели щеки, и они были как наркотик.

Горожане обступили часовню широким плотным кольцом, отец Мацей выступал с проповедью. Никола всем сердцем ненавидела День Всех Святых. В этот день грани между видимым и нет были слишком тонкие. Подкрепляясь энергетикой единства мертвых и живых знаки сочились со всех щелей. Едкие запахи сливались в смрад, и даже когда удавалось выхватить из витающего в воздухе букета отчетливый чабрец или полынь, невозможно было определить кому конкретно этот знак принадлежал.

Едва выдерживая Никола скривилась, скрылась под старым дубом, и скрестив руки на груди послушно ждала окончания торжественной части. Как только молитва утихнет, знаки послабят свою хватку. Антония как истукан стояла рядом, казалось она пустила корни и теперь ее с места не сдвинешь. Здоровяк впереди служил ей ширмой от пристального взгляда Оскара, что, расправив широкие плечи стоял в первом ряду с противоположной стороны.

– Ты же понимаешь, что не спрячешься, правда? ― прошипела Никола не шевеля губами.

– Мы на кладбище, поминаем усопших. Хочешь, чтобы я устроила помолвку прямо здесь? ― прошептала в ответ Тоня. Но у самой сердце заходилось от трепета. Вдруг Оскар передумал, или она поторопилась с решением?

Бегло взглянув на часы Антония закусила губу. Это простое действие она повторила уже в сотый раз за вечер, от чего оно автоматически казалось странным.

– Ты чего-то ждешь? ― прошептала Никола.

– Я? Нет… С чего ты взяла?

– С того, что стрелки на часах уже от тебя устали сегодня.

Антония снова подняла рукав и посмотрела на часы.

– Ах, это… ― Тоня закусила губу, язык чесался рассказать, но рассказывать дурные сны плохая примета: могут сбыться. ― Видела дурной сон… Не могу теперь выбросить из головы.

– Что ты видела? ― с интересом спросила Никола.

– Стрелку.

– Стрелку часов?

– Да. Она указывала на десять. Мне просто нужно… Нужно убедиться, что, когда стрелка укажет на десять, ничего не случится. Понимаешь?

Никола понимающе кивнула и взяла тетю за руку.