Читай знаки

Мрачная постройка, где много веков назад хоронили знать из бледского замка, показалась Николе отличным убежищем. Вот куда уж точно никто не придет. Никола забежала в усыпальницу и остановилась, едва справляясь с отдышкой. Несколько минут она так и стояла, зажмурившись и не дыша, прислуживалась не трещит ли воздух от огненных искр. Было тихо. Глубоко вдохнув и выдохнув, будто очищает разум, она медленно открыла глаза и увидела, что помещение залито теплым светом.

Усыпальница была украшена цветами и оформлена в стиле Ренессанса, на полу и вылепленных подставках горели расставленные свечи. Запах свежих цветов так наполнил тесное помещение, что Никола уже не понимала, это знаки или действительно фрезии так сладко пахнут. На ветхую табличку падали блики, но имена упокоившихся здесь невозможно было прочитать. Время не пощадило изящное надгробье на стене.

– От кого прячешься?

Никола вздрогнула и резко обернулась. На пороге стоял Дмитрий. Взъерошенные волосы, сосредоточенный взгляд. Белая футболка под кожаной курткой облегала тело. Он скрестил руки на груди и перегородил спиной выход.

– От тебя, ― резко ответила Никола. И это было правдой.

Дмитрий сделал несколько шагов вперед и подошел так близко, что расстояние между ними сократилось до недопустимо интимного. Он опустил руки и расправил плечи, от чего Никола стала казаться совсем маленькой рядом с ним.

– В тот вечер, в «Люцифере»… ― несмело начал Дмитрий.

– Я была не в себе, ― перебила его на полуслове Никола.

– Ты сказала, что я тебя боюсь. И ты была права, это так. Я боюсь тебя, потому что ты пробуждаешь во мне множество вопросов, на которые у меня нет ответов. Это пугает меня, я будто сам себе больше не принадлежу.

Дмитрий пристально смотрел Николе в глаза. Из-за тусклого света они казались ярче обычного, глубже и напоминали бархатный малахит, только если бы он был серым. В горле пересохло. Никола жадно хватала ртом воздух, но в то же время удерживала дыхание, стыдясь коснуться теплом губ Дмитрия, что приближались к ее. Все вдруг показалось неважным: Ава, мольбы Лиама, голос здравого разума затих, моральные ценности отступили.

Кровь хлынула в щёки, а кожу покалывали маленькие иголочки. Длинные пальцы Дмитрия осторожно легли на талию девушки и мир вокруг растворился. Единственное, что казалось важным в этот момент – это непреодолимое желание почувствовать его губы на своих. Никола потянулась вперед и не выдержав томления поддалась захлестнувшему ее с головой чувству. Их губы нашли друг друга.

С неистовой жадностью Дмитрий целовал Николу, девушку, мечты о которой мучили его не один день, но голод не стихал. Он ожидал, что поцелуй снимет наваждение, но он только разжигал желание целовать ее мягкие губы снова и снова, запустить пальцы в шелковистые волосы и прижать ее как можно ближе к себе, чувствовать, как она утопает в его объятиях. Целовать ее так страстно и нежно, чтобы она никогда не захотела вырваться из этих объятий. Чтобы она отдалась ему вся без остатка. Он жаждал стать частью ее сумасшествия. Быть свободным, какой ему казалась она.

– Что здесь происходит? ― голос Антонии звонко отбивался от стен усыпальницы.

Никола как ошпаренная отскочила от Дмитрия, на губах все еще горел жар поцелуев, а по телу бежали мурашки.

На пороге замерли в немом оцепенении несколько десятков горожан. Ава стояла впереди, держа в руках две лампадки.

– Драма, ― иронично прошипел в ответ Лиам. ― Кажется я где-то уже видел это… ― прищурив глаза сказал вслух, но как бы сам себе. ― Ах да, точно, в шестнадцатом веке!

Глава 15

Завеса напускной сдержанности спала. Слезы брызнули из глаз Авы, дрожащие пальцы не справились с лампадками. С грохотом ударившись о мраморный пол, они разлетелись на мелкие осколки. Осознав, что она привселюдно дала волю слезам, Ава закрыла лицо руками. Растерянная Никола крутила головой по сторонам сгорая от стыда, и не могла двинуться с места, не то чтобы что-то сказать. Будто страшный сон, в котором ты голая заходишь в класс, ожил. Во рту ощущался металлический привкус, Никола потерла губы рукой и увидела кровь. Как это произошло? Неужели она была настолько увлечена поцелуем, что не почувствовала, как сама себя укусила? Или это была не она?

В глазах Лиама горело порицание. Слова шептали его голосом в подсознании Николы: «Невозможно любить того, кто разочаровывает тебя снова и снова, врет, меняет твои моральные принципы и заставляет идти против всего во что ты веришь». И он был прав, как всегда.

Охваченная огнем стыда, Никола крепко зажмурила глаза прикусив губу еще сильнее – ей нужно было почувствовать боль, физическую, душевная и так зашкаливала, – а потом, хорошенько замахнувшись она влепила звонкую пощечину Дмитрию.

Это он во всем виноват! Сила его влияния на нее. Глядя в его глаза, она как бабочка летела на яркий огонь. Знала во что впутывается и все равно не смогла устоять перед ним. И вот к чему это привело. И почему ему вздумалось целовать ее именно сегодня? Когда она не могла сопротивляться чувствам.