Читая Фрейда. Изучение трудов Фрейда в хронологической перспективе

Но случается, что эдипов комплекс претерпевает инверсию и маленький мальчик идентифицируется с объектом желания отца, т. е. со своей матерью, и занимает женственную позицию, причем отец становится объектом сексуальных влечений. Инверсия может с соответствующими поправками произойти и у девочки. Какова же в таком случае разница между идентификацией с отцом при прямом эдиповом комплексе и идентификацией при обратном эдиповом комплексе, когда отец выступает в качестве объекта? Фрейд дает на это простой, но исчерпывающий ответ: «В первом случае отец – это тот, кем хотелось бы быть, во втором – то, чем хотелось бы обладать» (р. 138 [44]).

Затем Фрейд описывает несколько форм идентификации, причем один и тот же симптом может быть связан с тремя формами идентификации. Например, в образовании симптомов мы можем выделить сначала истерическую идентификацию, примером которой является девочка, копирующая кашель матери: «Идентификация та же самая, что и при эдиповом комплексе, означающая враждебное желание заменить мать, а симптом выражает объектную любовь к отцу» (р. 169 [44]). В этом первом возможном случае симптом тот же, что у ненавистной соперницы, а идентификация девочки выражает одновременно ее агрессию по отношению к матери и любовь к отцу. Другую форму идентификации, участвующей в образовании симптома, иллюстрирует случай кашля Доры, имитирующей кашель своего отца, где симптом – это симптом любимого человека: «Идентификация заняла место выбора объекта, выбор объекта регрессировал до идентификации; <…> часто бывает, что выбор объекта снова превращается в идентификацию, то есть что Я присваивает качества объекта» (p. 169 [44]). Существует и третья форма идентификации, основанная на общности с одним или несколькими лицами, которые не являются объектом сексуальных влечений: в этом случае речь идет о частичной идентификации, которая создает новую связь. Фрейд приводит в пример истерический припадок, симптом, который может распространиться среди воспитанниц пансиона путем психического заражения. Итак, эти три формы идентификации показывают, что, «во-первых, идентификация есть самая первичная форма аффективной связи с объектом; во-вторых, путем регрессии она замещает объектную либидинальную связь, в некотором роде через интроекцию объекта в Я; и, в-третьих, она может рождаться всякий раз, когда снова ощущается некая общность с лицом, которое не является объектом сексуальных влечений» (p. 170 [45]). По мнению Фрейда, к этому третьему случаю и восходит идентификация, которая привязывает толпу к ее вождю.

Затем Фрейд описывает еще один тип идентификации – идентификацию с оставленным или утраченным объектом; здесь он приводит два примера. Первый касается идентификации через интроекцию в Я фантазии об оставленном или утраченном объекте, который эта фантазия замещает. Именно так Фрейд объясняет генезис мужского гомосексуализма, который он описал на примере Леонардо да Винчи (1910с): Леонардо идентифицировался со своей матерью и любил юношей той же любовью, какой любила его она. Второй тип идентификации с оставленным или утраченным объектом встречается при меланхолии или депрессии, когда часть Я идентифицируется с утраченным объектом. Фрейд возвращается к интрапсихическому конфликту меланхолика, при котором одна часть Я атакует другую и описывает под именем «идеала Я» критическую инстанцию, которая иногда становится столь безжалостной и которой он приписывает функции «самонаблюдения, совести, цензуры сновидений, она же оказывает существенное влияние на вытеснение» (р. 173 [48]). Он уточняет, что подобная внутренняя критика возникает также и из требований, предъявляемых Я под влиянием значимых фигур, прежде всего родителей. Начиная с 1923 г. он станет называть эту инстанцию Сверх-Я.

• Образование идеала Я

Определив идентификацию как форму любви, Фрейд исследует затем то общее, что есть между состоянием влюбленности и идеалом Я; после этого он проводит параллель между чарами, которые оказывает гипнотизер на гипнотизируемого, и влиянием, которое оказывает вождь на толпу.