Читая маршала Жукова

"…Было принято половинчатое решение. При одном упоминании о жестокой необходимости оставить Киев Сталин выходил из себя и на мгновение (-? Не навсегда? Входил обратно? Интересно, однако, что вопрос все же муссировался и после удаления Жукова…) терял самообладание. Нам же, видимо, не хватало необходимой твердости, чтобы выдержать эти вспышки неудержимого гнева, и должного понимания всей степени нашей ответственности за неминуемую катастрофу на юго-западном направлении".

Честное признание. Все как в ставке Гитлера…

Эпизод 9 сентября. Катастрофа неминуема, меры запоздали - а вождь еще и теперь гневаться изволит, едва кто дело говорит.

Теперь и Жуков не одинок. Уже и Буденный настаивает в выражениях почти истерических, за что снят 11 сентября с должности главкома Юго-Западного направления и заменен Тимошенко. Обычная в панике чехарда…

А Жуков еще успевал, когда, продолжая звездный час, слал в Ставку из ельнинского сидения свою телеграмму:

"Противник, убедившись в сосредоточении крупных сил наших войск на пути к Москве, имея на своих флангах Центральный фронт и великолукскую группировку наших войск, временно отказался от удара на Москву и, перейдя к активной обороне против Западного и Резервного фронтов, все свои ударные подвижные и танковые части бросил против Центрального, Юго-Западного и Южного фронтов. Возможный замысел противника: разгромить Центральный фронт и, выйдя в район Чернигов, Конотоп, Прилуки, ударом с тыла разгромить армии Юго-Западного фронта. После чего главный удар на Москву в обход Брянских лесов и удар на Донбасс. Я считаю, что противник очень хорошо знает всю систему нашей обороны, всю оперативно-стратегическую группировку наших сил и знает ближайшие наши возможности… Для противодействия противнику и недопущения разгрома Центрального фронта и выхода противника на тылы Юго-Западного фронта считаю своим долгом доложить свои соображения о необходимости как можно скорее собрать крепкую группировку в районе Глухов, Чернигов, Конотоп. Эшелон прикрытия сосредоточения сейчас же выбросить на р. Десна…"

Ответ из Ставки последовал в тот же день:

"Ваши соображения насчет вероятного продвижения немцев в сторону Чернигова, Конотопа, Прилук считаем правильными. В предвидении такого нежелательного казуса и для его предупрежждения создан Брянский фронт во главе с Еременко. Принимаются и другие меры, о которых сообщим особо. Надеемся пресечь продвижение немцев. Сталин, Шапошников".

Я знал, что собой представляют в боевом отношении войска создаваемого в спешке Брянского фронта… "

Знал, что собой представляют в боевом отношении войска. Знал и сослуживца, назначенного командующим этим с позволения сказать фронтом. В такой узел повострее бы кого-то… Но кого? Даже и Еременко вытащили с Дальнего Востока и в Чите пересадили с поезда на бомбардировщик, чтобы доставить в Москву побыстрее. Поминать об этом в мемуарах? Опять намекать на радикальность чистки? Это дело потомков.

О командующем маршал умолчал, но о войсках все же высказался. Можно представить его настроение тогда, в 41-м, едва он узнал о новом фронте и его командующем.

11 сентября. Катастрофа неминуема. Снова разговор между Ставкой и штабом Юго-Западного фронта. У аппарата в Киеве Кирпонос, Бурмистенко, Тупиков. В Москве Сталин, Шапошников, Тимошенко.

Сталин. Ваше предложение об отводе войск на рубеж известной вам реки мне кажется опасным…

Чего уж, теперь отвод невозможен. Поэтому задним числом мудрый вождь перечисляет, что надо сделать, чтобы такой отвод осуществить и предотвратить разгром, который предотвратить нельзя. Следуют здравые "во-первых", "во-вторых", "в-третьих", которые повторяют - с поправкой на обстановку, конечно, - предложения Жукова и которых единственный недостаток в том, что в момент этого словоговорения они стали припарками мертвому телу бывшего Юго-Западного фронта.

Но и теперь, когда все, что осталось делать Герою Союза несчастному генерал-полковнику М.П.Кирпоносу, - это послать крепкое словцо вождю, он трусливо отвечал:

"У нас даже мысли не было об отводе войск до получения предложения дать соображения…"

Сказался недавний полковник. Голоса командирского не хватило. Будь на его месте Якир, в дуло выкрикнувший "Да здравствует Сталин!", что до посинения разъярило вождя, в осажденном Киеве он действовал бы иначе и 650 тысяч войска окружению не обрек бы.

Да могла ли сложиться такая обстановка при живых Якире и Уборевиче… А Кирпонос молчал. Молчал, зная, что станет с ним и с фронтом через неделю. С кем было говорить? И то: 11-го - а конец наступил 19-го! - в упомянутом разговоре, заключая его после "во-первых"-"во-вторых", вождь бросает:

"Перестать, наконец, заниматься исканием рубежей для отступления, а искать пути для сопротивления".

Браво! Вот фраза, достойная самого Л.З.Мехлиса.

Слово Баграмяну: