Читая маршала Жукова

Всегда затруднительно в книге нахождение места для отступления от темы. Забавный эпизод жуковских мемуаров толкнул эту главу на место, предназначенное Ленинграду.

Об участии Жукова в обороне великого города нет нужды говорить. Жуков в Ленинграде проявил неумолимость. Но маневрировать у стен города было негде. И нечем. Ленинград - это героизм голодного отчаяния и ледяного исступления.

В главе о Ленинграде, говоря о принятых им мерах по взаимодействию фронтов, Жуков приводит эпизод из тех, какие и рассмешить могли бы, если бы речь не шла, в конечном счете, о человеческих жизнях.

Среди сталинских маршалов лишь один мельком помянут в этой печальной повести - Григорий Иванович Кулик. Осенью 1941 года маршал Кулик, фанфарон и невежа, командовал 54-й армией Волховского фронта. Ленинград был уже в кольце. Жуков при непрерывном нажиме вермахта пытался деблокировать город, пока немцы еще не врылись в землю.

"Условия деблокирования Ленинграда в сентябре 1941 г. требовали, чтобы 54-я армия действовала более энергично и в полном взаимодействии с частями Ленинградского фронта. Я позволю себе привести телеграфный разговор с маршалом Г.И.Куликом, который состоялся в ночь на 15 сентября 1941 г. Текст его дается с небольшим сокращением.

У аппарата Кулик.

У аппарата Жуков.

Жуков. Приветствую тебя, Григорий Иванович! Тебе известно о моем прибытии на смену Ворошилову? Я бы хотел, чтобы у нас с тобой побыстрее закипела работа по очистке территории, на которой мы могли бы пожать друг другу руки. Прошу коротко доложить об обстановке. В свою очередь хочу проинформировать, что делается под Ленинградом. (Под пунктами "Первое" и "Второе" следует сводка довольно грустных, в общем, событий…)

Т р е т ь е. На всех участках фронта организуем активные действия. Возлагаем большие надежды на тебя. У меня пока все. Прошу коротко сообщить обстановку на твоем участке.

Кулик. Здравия желаю, Георгий Константинович! Очень рад с тобой вместе выполнять почетную задачу по освобождению Ленинграда. Также жду с нетерпением момента встречи. Обстановка у меня следующая…

(Также под тремя пунктами следует описание событий дня, из которых Жуков делает свои выводы): "Из рассуждений Г.И.Кулика, таким образом, следовало, что в течение ближайшего времени его армия наступать не собирается. Это нас никак не устраивало, так как положение под Ленинградом становилось критическим. Помимо прямых действий со стороны 54-й армии, я рассчитывал также на привлечение авиации этой армии для ударов по важным районам на подступах к Ленинграду. Надо было объяснить это моему собеседнику.

Жуков. Григорий Иванович, спасибо за информацию. У меня к тебе настойчивая просьба - не ожидать наступления противника, а немедленно организовать артподготовку и перейти в наступление в общем направлении на Мгу.

Кулик. Понятно. Я думаю, 16-17-го.

Жуков. 16-17-го поздно! Противник мобильный, надо его упредить. Я уверен, что, если развернешь наступление, будешь иметь большие трофеи…"

Ох, не хватало одного из репрессированных на другом конце провода. Кулика никакими трофеями на наступление было не заманить.

Но и Кулика понять можно. Он - не Жуков. Он - Кулик. Он - маршал. Правда, уже не уполномоченный Ставки, но тем более - к чему рисковать? Наступление - риск. А у него и таланта такого нет - наступать. А хозяин строг, ух строг! Чуть что - в расход, как Павлова с Климовских. Вот если сам хозяин прижмет - ну, тогда другое дело. А так - это у Жукова горит, не у Кулика. Если артиллерию подтянут, если взаимодействие на местности отработаем, если противник в наступление не перейдет, тогда…

" Кулик. Завтра перейти в наступление не могу, так как не подтянута артиллерия, не проработано на месте взаимодействие и не все части вышли на исходное положение. Мне только что сообщили, что противник в 23 часа перешел в наступление в районе Шлиссельбург-Синявино-Гонтовая Липка. Наступление отбито. Если завтра противник не перейдет в общее наступление, то просьбу твою о действиях авиации по пунктам, указанным тобой, выполню.

…Уже не скрывая раздражения, я сказал: