Читающий по телам

Он рассеянно брел по кварталу знати. Цы привык изучать шрамы, искать отметины на теле и находить невидимые раны, однако он и понятия не имел, что противопоставить интригам и зависти, страстям и лжи, перед которыми его рациональный ум отчаянным образом пасовал. Чем больше Толкователь трупов раздумывал, тем яснее убеждался, что Кан с самой первой встречи дергал его за ниточки. Если бы подозрения относительно Лазурного Ириса были справедливы, министр наказаний принялся бы действовать против нее с еще большей яростью, чем та, какую женщина питала к бывшему императору. То, что Кан сопровождал Лазурный Ирис в апартаменты евнуха, звучало вполне правдоподобно, а если у министра и впрямь имелся доступ к «Нефритовой эссенции», многое другое тоже обретало смысл. У министра возникал сильнейший мотив: это Лазурный Ирис оставила запах духов, а значит, ее можно обвинить. К тому же Лазурный Ирис никогда не скрывала ненависти к покойному императору, то есть возвести на нее любой поклеп было легче легкого. А если добавить, что Кан был последним видевшим в живых мастера бронзовых дел, что министр поддерживал странный контакт с цзиньским послом, да еще его неуверенное бормотание, когда он пытался все объяснить, — получалось, разгадку следовало искать именно здесь.

Теперь Цы корил себя за простодушие. И если бы он получил возможность выбора, то отверг бы дворец, это змеиное гнездо, и предпочел оставаться в академии.

Толкователь трупов раздумывал, что ему предпринять. Он не хотел отправляться к Кану: единственное, чего бы он добился, — это пожелания поостеречься. Быть может, советник сам был убийцей — или, по крайней мере, заказчиком. А возможно, он был тут вовсе ни при чем и просто желал воспользоваться смертями, не представлявшими для императора никакой угрозы, — воспользоваться, чтобы сплести свою паутину лжи и отомстить женщине, которая его отвергла и унизила. Так или иначе, каким-то образом он все еще был в доверии у императора. И Цы вспомнилось, что сам Нин-цзун предупреждал его о яростном нраве Кана.

Сам Нин-цзун.

Быть может, Толкователю трупов следовало побеседовать с императором. Вообще-то, ему и не представлялось иной возможности прояснить ситуацию, в которой сам он не мог разобраться, но зато запросто мог погибнуть.

Цы вооружился храбростью, вздохнул поглубже и отправился на поиски Бо. Ему требовалась помощь чиновника, если он рассчитывал получить аудиенцию у Сына Неба.

* * *

Бо как раз умывался в своей комнате. Когда Цы объявил, что ему требуется немедленная встреча с императором, тот отказался помогать.

— Существует церемониал, которому все мы должны следовать, — объявил Бо. — И если мы откажемся его соблюдать, то мало нам не покажется.

Цы прекрасно знал о бесчисленных ритуалах, заполнявших каждый день императора, но знал он и другое: он уже не мог отступить. Поэтому Цы по секрету поведал чиновнику, что сумел раскрыть все преступления и именно поэтому не может поговорить с Каном, однако и ждать тоже больше не может.

— А если мы получим выволочку, я скажу, что это была моя идея.

— Меня назначили твоим сопровождающим именно для того, чтобы у тебя не возникало подобных идей, — возразил Бо, вытирая голову полотенцем.

— Вы что, забыли, что случилось на складе? Если вы мне не поможете, то завтра, возможно, уже некого будет и сопровождать.

Бо неприлично выругался. Сжав зубы, он долго смотрел на юношу. Наконец, после мучительных колебаний, чиновник решился переадресовать сложный вопрос своему непосредственному начальнику, тот передал своему, а этот, последний начальник, в свою очередь, — группе старцев, знатоков церемониала, которые онемели от изумления, узнав о претензиях юнца. На счастье Цы, самый престарелый из членов совета как будто почувствовал всю важность вопроса и, воспользовавшись паузой, которая выдалась в расписании дел императора, подал ему петицию. По истечении времени, показавшегося юноше бесконечным, старец вернулся. Лицо его было сухо, как камень.

— Его достопочтеннейшее величество примет тебя в тронном зале, — серьезно произнес старец. Он зажег ладанную палочку размером с ноготь и передал ее Цы. — Ты можешь говорить, пока она не потухнет. Но ни на вздох больше, — предупредил он.

Цы следовал за старейшиной в тронный зал, не замечая великолепия убранства. Он думал только о том, как не дать погаснуть крохотному огоньку, который уже начинал обжигать ему большой палец. Цы облизал пальцы и постарался увлажнить и саму палочку, чтобы продлить ее существование. Старец неожиданно отшатнулся в сторону, и Цы оказался лицом к лицу с императором.

Ослепленный желтым блеском одеяния Нин-цзуна, юноша чуть не выронил ладанную палочку, но тут старец стукнул Цы жезлом по спине — полагалось склониться.