Чижик - пыжик

Домработница предупредила Толю и он ждал меня в моей машине. У меня единственный в городе и, наверное, в области «шестисотый мерс». Ира и все соседи по «Дворянскому гнезду», а также Анохин и кое-кто из братвы передвигаются на «вольво» — любимой машине совковых хозяйственников. Шлема приобрел их оптом, очень дешево, и распределил между нашими в натуроплату. Толя балдеет от «мерса», следит за ним, как за собственным. По его соображениям когда-нибудь мне захочется иметь новую машину, эту я отдам жене, а Толе достанется «вольво». Потом я захочу еще новее — и «мерс» его. Скорее всего, так оно и будет. Почему бы не привязать Толю покрепче, ведь он из той редкой породы людей, которые любят возвращать долги.

— На вокзал? — спросил он, забирая у меня черный кожаный чемодан, натрамбованный барахлом.

Когда-то пытался объяснить Ире, что мужики в дорогу берут только самое необходимое, но она по-бабьи положила все, что может пригодиться. Я это предвидел и предупредил, что возьму всего один чемодан, а то бы и в пять не уложилась.

А Толя сообразительный парень. Знает, что я предпочитаю летать самолетом, но догнал, что сегодня поеду поездом, не буду оставлять лишний след.

— Сначала в «Светку», — ответил я, садясь на заднее сиденье. Стекла тонированные, лишь с близкого расстояние разглядишь, сидит кто-нибудь сзади или нет. — Проверь, не на кукане ли?

Толя разогнался и, скрипя тормозами, попетлял по кварталам. Если и была слежка, то теперь потеряли нас, у мусоров лучше «волги» тачек нет, а не ей тягаться с «мерсом». С другой стороны, машина приметная, можно и не сидеть на хвосте.

— Чисто, — сообщил Толя, подмигнув мне в зеркальце заднего вида.

Морда у него лукавая и такое впечатление, что слегка пьян, дернул, как минимум, пару бокалов пива. Первый месяц каждый гаишник останавливал «мерс» и, если за рулем сидел Толя, проверяли на алкоголь. На лапу я им не давал из принципа, иначе потом не отобьешься, через каждые сто метров будут стоять и тормозить, а поговорил с Муравкой и тот дал команду не беспокоить меня без уважительной причины. Со временем мусора перестали кривить ебальники, когда проезжаю мимо, но кто-то кое-где у нас порой поплевывает вслед. Давит жаба, что такая роскошная тачка везет не его жирную жопу.

«Светлана» была обделана мрамором снаружи и изнутри. Да еще и цвета темно-коричневого. Как у хозяина на нашей зоне, а с того спроса нет: всю жизнь с говном дело имел… Это был единственный университет, законченный Шлемой. Жадный еврей пытался прямо в стекляшке сделать кабак. Я кое-как втолковал ему, что хуй — не улей, пчел не разведешь. Тогда он выкупил столовую и показал себя достойным учеником хозяина. На первом этаже был бар с игральными автоматами, единственными в городе, а на втором — кабак с общим залом и двумя банкетными, золотым и красным. В последнем обычно отмечали свадьбы, а в золотом братва обмозговывала обратные процессы.

За длинным столом сидел цвет Толстожопинска. Справа — «синие» во главе с Вэкой, слева — белокурточные во главе с Анохиным. Уже успели дернуть по паре соток конины, хотя знали, что я не люблю вести дела с бухими. Я пережал, здороваясь, десятка три крепких мослов, и сел во главе стола. За последние два года ребята поднаели ебальники, пообросли жирком, приоделись в клубные пиджаки малинового и темно-зеленого цвета и обзавелись рыжей сбруей. Стали типичными «новыми русскими» — обычные русские, только по-русски не понимают. Лишь мы с Сенсеем не изменились: он в спортивном костюме, а я в обычном, разве что качество получше.

— Ну, что будем делать? — задал я вопрос, который от меня ждали. Народ любит, чтобы с ним посоветовались, а потом сделали по-своему.

Они уже обсосали ситуацию, пришли к единому мнению, которое и изложил Вэка, второй человек кодлы:

— Залечь надо. Поглубже и потемней. Посмотрим, что у этих на уме, и будем действовать по обстановке.

— Залечь — согласен. Но поедете туда, где посветлее, — в Сочи или Ялту, — сказал я. — Там сейчас самый сезон, народу валом, затеряться легко. Отдохнете от трудов праведных.

— Гы-гы! — раздалось с обеих сторон стола.

— Оброк отложим на пару неделек, подождем, — приказал я. — Связь держать через Шлему.

— Я тоже собирался отдохнуть, — сообщил он новость, о которой и сам узнал только что.

— Чего тебе бояться?! Жиды любой власти нужны.

Кто-то же должен ей умело вылизывать жопу!

— Все, братва, разбежались. Я тоже линяю, проведаю старых корешей, — закончил я.

— Только наладилась жизнь — и на тебе! Ебаные коммуняки! Сами в говне сидят и другим не дают выбраться! — картавя сильнее обычного, трекнул Шлема с броневичка августовские тезисы.

Братва заржала. Когда дело касается бизнеса, прислушиваются к Шлеме, ценят его советы, а когда пизданет о политике или просто о жизни, начинают тащиться, будто увидели пидора со вставшим хуем. Шлема, как всегда, улыбнулся, точно и собирался рассмешить, но отметил самых рьяных весельчаков и при случае отомстит по-жидовски — наебет в бабках.