Чижовское кладбище [СИ]

Но нет. После звенящего удара не произошло никаких изменений. Тишина. Только тупая, ночная тишина. И ничего более.

— Конечно! Конечно! Им плевать! — На этот раз уже со смехом заявил профессор. — Плевать! Даже если я разворочу весь свой номер! Даже если я взорву здесь полгорода, им будет плевать! Поколение умственно отсталых, тупорылых особей, которых не интересует ничего, кроме естественных надобностей и прямоугольных бумажек!

Чувство безысходности переполнило Виктора Борисовича через край. Он упал животом на кровать, как подросток, расстроенный первой любовью.

Из его груди начали вырываться стоны. Пожилой корифей науки тихо плакал без слез, сожалея, что нельзя вернуть все обратно, что невозможно хотя бы что-то повторить еще один раз.

В это время на улице отчетливо стали слышны звуки дождя. Если до этого он срывался лишь скромными порывами, то теперь, понимая, что все уснули, он вошел в полную силу.

Его капли с размаху били по улицам, площадям и деревьям. Но особенно сильно они барабанили по пластиковому подоконнику, который отражал звуки не хуже профессионального барабана.

В комнате было светло и мрачно одновременно. Желтый свет как бы говорил о том, что он не является дневным светом. Он лишь дублер, который не может по-настоящему осветить гостиничный номер.

В коридоре, также освещенном не многочисленными лампами, слышались голоса и шаги. Наверное, кому-то также не спалось, как Виктору Борисовичу. Но вряд ли причины их бессонницы были хоть немного схожи с причинами отсутствия сна у профессора.

При этом сам профессор не обращал внимания на то, что происходило вокруг. Весь нехитрый интерьер его мини номера смотрел на него с сочувствие и состраданием. Будь он одушевлен, то он бы, наверное, точно помог словом или даже делом.

Но так, тумбочка, шкаф, телевизор, линолеум на полу могли лишь безмолвно наблюдать за страданиями сильного человека, которого многие считали попросту неспособным испытывать хоть какие-то чувства.

Неизвестно сколько лежал несчастный старик поперек кровати. Возможно, что прошло пять минут, возможно, что уже наступило утро. А возможно, что пронеслось целое столетие. Но определённо прошло какое-то время, после того, как он впал в депрессивное забытье.

После чего, кто-то тронул его за плечо, как бы пытаясь обратиться к нему.

— Кто там еще! — Довольно грозно заявил профессор. Страха он не испытывал. Вряд ли это был кто-то, кто хотел ему зла. Наверное, это горничная или кто-нибудь ей подобный.

При этом, человек, ворвавшийся в номер, явно не хотел разговаривать с его спиной, желая увидеть Виктора Борисовича непосредственно в лицо.

— Так, что вам надо? Вы что молчите?

Профессор поднялся с кровати, чтобы взглянуть на визитера. И тут же ему пришлось брякнуться назад, на казённую простыню.

Перед ним стояла Вера. Такая же молодая и стройная, как на фотографии. Она смотрела на мужа с нежной улыбкой и явно хотела броситься ему на шею.

— Аааахх! — Выдохнул профессор, понимая, что именно сейчас происходит. — Пошла вон! Убирайся! Убирайся, тварь!

— Зачем ты так разговариваешь со своей женой? Мы же так давно не виделись… — наивно спросила девушка.

— Моя жена умерла еще в восьмидесятые! И ее убили, такие, как ты! Не думайте, что у вас получится убить и меня! Чертова нечисть!!!

— Убить. Лично я никого не убивала. А что? Кто-то кого-то убил?

— Не надо претворяться, адское отродие…

Профессор вдруг оборвался, не закончив предложение. Он отчетливо увидел, что вместо скучной бежевой стены за спиной Веры простирается довольно обширное поле с дорогой, по которой проезжают Волги, Москвичи, УАЗы, Жигули.

Профессор обмяк и почувствовал странную туманность в своей голове.

— Господи… Да это сон. Ты мне снишься… Как я сразу не подумал? Надо было… Как же все реально-то все-таки.

— Нет. Это никакой не сон. Ты чего? — Усмехнулась девушка.

— Да, да. Господи, да… Конечно не сон, конечно, — устало произнес Виктор Борисович. — Забирайся сюда, ко мне поближе, Хоть здесь с тобой побуду.

Вера взвизгнула от такой идеи и прямо в своих огромных ботинках и зеленой куртке залезла в белую кровать, на которой в одной майке лежал профессор.

— Ух ты, — Сказала она. — Как у тебя тут уютно.

— Это не у меня, Верунь. Это гостиничный номер.

— Ого, ты тут без меня путешествуешь?

— Нет, командировка. Я сейчас часто в командировках бываю…

— О-о-о-о. Ну и правильно. Я тоже любила раньше куда-нибудь съездить, если ты конечно помнишь.

— Да. Черт возьми, помню, — профессор едва сдержал, подступающие к глазам слезы. — А где ты вообще сейчас, Вер? Где ты находишься «там»?

— Ой, да у меня все скучно, — девушка сжала губы трубочкой. — Там же и нахожусь. На кладбище в поселке Чижово. Хожу, рассматриваю, изучаю, перечень редких надгробных плит составила даже…

— Да. Я так и думал. Хорошее занятие, — мрачно протянул постаревший муж девушки.

— Ну, это да. Я давно хотела вернуться. Но там все так запутанно. Прям не знаешь, где выход. Я больше десяти лет его искала, искала, а потом как-то решила подождать. Может, поможет кто.