Чокнутая будущая

И если вы себе сейчас представили что-то романтичное, вроде ужина в Париже или завтрака в Венеции, то немедленно перестаньте. Это была безвкусная диетическая еда, без соли и на пару. И она предназначалась не мне.

По правде говоря, в эти месяцы я влюбилась в Антона трижды, и каждый раз у меня была вполне конкретная причина.

Когда у Алеши случился приступ, Антон приехал в больницу и сразу все разрулил. Договорился о платной палате, пообщался с лечащим и главным врачами, подкинул медсестрам и санитаркам конвертики на шоколадки.

– Ты можешь сама остаться с Лехой, – сказал он мне, – а можно нанять сиделку. Как тебе будет удобнее?

Мне?

Удобнее?

Разве сейчас время задавать такие вопросы?

– Сама останусь, конечно, – ответила я, – не волнуйся, у меня есть опыт ухода за больными.

– Позвони, если тебе куда-то понадобится или если устанешь, я на подхвате, – попросил Антон и повесил трубку.

Это было непривычно.

Когда заболела бабушка, я была совсем одна – юная, все время напуганная и ничего не понимающая.

Оказывается, это очень важно – не оставаться одной в беде.

Я и раньше знала, что Антон очень ответственный человек, но знала теоретически. На практике оказалось, что это как огромный зонт, который прикрывает тебя от ненастья.

Через пару дней Алешу перевели в палату, и я переехала туда. У меня была вполне сносная кушетка и сотня книжек на читалке, которые я давно планировала прочесть, но все время откладывала.

Что может быть проще пребывания в больнице, особенно если сама ты здорова? Не надо никуда бежать, не надо ни о чем думать – ты словно едешь в поезде, и мир становится маленьким и спокойным.

Но вскоре оказалось, что по сравнению с Алешей моя бабушка была сущим ангелом – она не капризничала и не жаловалась, стойко переносила процедуры и всегда улыбалась.

Алеша был из другого теста.

Я торопилась, когда в больничном коридоре налетела на Антона.

– Откуда ты несешься? – удивился он, поглядев на бахилы поверх кроссовок и верхнюю одежду в пакете.

Я поправила белый халат на плечах.

– Из дома, – пояснила торопливо.

Обход вот-вот должен был закончиться, и мне пора было вернуться на дежурство, пока Алеша не разнервничался.

– Что это? – Он заглянул в другой пакет с контейнерами.

Алеша с первого дня отказался есть больничную пищу, и я в шесть утра мчалась домой, чтобы к десяти вернуться с паровыми котлетками и легким бульоном.

– А ты как думаешь?

– Пойдем-ка со мной. – Антон взял меня за руку и повел в сторону диванчиков у окна, где стояли огромные кадки с монстерами, давно нуждающимися в пересадке и стрижке.

– Но мне надо вернуться к Алеше.

– Десять минут ничего не изменят.

Что бы он понимал…

– Не позволяй Лехе сесть тебе на шею, – проговорил Антон, усадив меня на обитый дерматином диванчик.

– Что?

Он сел рядом, вытянув ноги, откинулся на спинку и задумчиво уставился на потолок, украшенный желтоватыми подтеками.

– Все говорят, что мой брат обаятельный и веселый, – заметил он спокойно, – но у него есть и обратная сторона. Пожалуй, я единственный, кто видел ее прежде, – а теперь тебе тоже предстоит познакомиться с ней. Когда Леха чувствует себя несчастным, он превращается в чудовище. Так было, когда от него ушла Римма и он остался с Олегом на руках, – много выпивки, жалости к себе и агрессии. Поэтому я знаю, о чем говорю. Я был подростком, которого старший брат каждый день обвинял в том, что его семья рухнула. Это накладывает определенный отпечаток на всю жизнь, знаешь ли. Не позволяй ему обращаться так и с тобой. Будет нужно – уходи, не оглядываясь. Я позабочусь о Лехе, не думай, что ты обязана терпеть его выкрутасы только потому, что по какой-то странной прихоти стала его четвертой женой.

– Легко быть женой веселого и обаятельного человека, – о, тогда я еще была легкомысленна, – но разве брак – это не про горе и радость?

– Вольному воля, – хмыкнул Антон. – С завтрашнего дня тебе будут доставлять еду в палату, хватит бегать туда-сюда.

И вот тогда я влюбилась в него в первый раз.

Думаете, я меркантильная?

Только потому, что меня покорили не голос, ямочки или запах, а супчики и морсы?

Помощь, которую тебе оказали даже раньше, чем ты вообще поняла, что нуждаешься в помощи.

Тогда мне казалось, что мы любим тех, кто делает нашу жизнь проще, а не сложнее.

Но пройдет не так много времени, когда я пойму, что наоборот это тоже бывает.

Я продержалась четыре месяца.

Четыре месяца жизни с чудовищем.

Порой мне казалось, что Алеша действительно ненавидит меня – за то, что я моложе. За то, что у меня ничего не болит. За то, что у меня многое впереди.

А иногда он казался ранимым, как потерянный ребенок, и меня переполняла жалость.

У нас были хорошие дни, наполненные тишиной и покоем.

Были и ужасные – когда Алеша просыпался уже в дурном настроении и до вечера изводил меня придирками.

Я полностью перешла на онлайн-режим работы, но и это его раздражало. «Зачем, – спрашивал он, – ты тратишь время на чужих людей, когда нужна мне?» Напрасно я напоминала ему о деньгах – такие мелочи не волновали моего мужа.

«Тебе не хватает на жизнь? Просто попроси у Тохи», – отмахивался он.

Я молчала и не просила.