Чокнутая будущая

Принимая приветственный поцелуй Алеши, я размышляла о том, что все мы здесь тоже могли бы послужить сюжетом для комедийной пьесы.

Что-то в духе Вуди Аллена, может быть, с чрезмерными, нарочито-сложными переживаниями, ведь чтобы изобразить отношения в нашем семействе, понадобилась бы схема с цветными стрелочками.

– Мирослава, – Ольга изобразила чмоки-чмоки вокруг моего лица, – как у тебя тут красиво. А какой домик! Прямо зарисовка крестьянской избы девятнадцатого века.

Крестьянской избы?

Крестьянской избы???

Да она вообще видела крестьянские избы???

Да его возвели в семидесятых, а потом еще сто раз чинили и надстраивали.

Булькнув что-то невразумительно-возмущенное, я поспешила к Гамлету Ивановичу, единственному человеку здесь, от которого не приходилось ждать неприятностей.

– Деточка, – он сунул мне в рот тарталетку, – что за зверское выражение лица? Такое ощущение, что ты задумала убийство.

Я на мгновение прижалась к нему – такому большому, родному и теплому.

Гости прибывали, причем многих я не знала или видела только мельком. Это были коллеги из Алешиного нового театра, где я бывала реже, чем в предыдущем. Антон пришел с тортом, но не успел даже поставить его на стол, как Алеша с довольным видом вручил ему Ольгу. На мгновение меня утешила его довольно кислая мина, но потом хлопоты с гостями закружили меня в водоворот, и следующим отрывком, который я успела выхватить из калейдоскопа лиц, стало явление интеллектуалки Саши, жены номер три, с новым ухажером.

Едва успев отметить, что Саша выбрала полную противоположность Алеши, человека со скучной бухгалтерской внешностью, я отвлеклась на мясо.

– Кыш отсюда, – Антон забрал у меня миску, – мангал вроде как мужское дело.

– Да неужели? – Я ополоснула руки в уличном умывальнике. – А мне казалось, ты занят более аппетитными вещами, чем сырое мясо.

Он закатил глаза и ухмыльнулся одновременно.

Вы когда-нибудь пробовали так сделать? Я пару раз репетировала перед зеркалом и потерпела полное фиаско. Эта гримаса требует большей челюстно-лицевой координации, чем я обладаю.

Антон протянул мне свой бокал наливки и взялся за шампуры.

– Кажется, тебе надо выпить, – заметил он спокойно.

– Кажется, мне надо на Северный полюс, – призналась я.

Он успел только ободряюще улыбнуться, когда к нам подошла Ольга.

– Нужна помощь? – спросила она.

Я с готовностью указала ей на контейнер с овощами и вручила решетку для мангала.

Не сказать, что такой поворот очень обрадовал дорогую гостью. Она была слишком нарядно одетой, чтобы возиться с готовкой.

Стол стоял чуть в отдалении от веранды, но внезапно стал центром всеобщего притяжения. Не успела Ольга, сморщив носик, высыпать на решетку уже нарезанные грибы с кабачками, как появился до крайности раздраженный Алеша.

– Скучный, скучный тип, – проворчал он. – Не знаю, как Саша собирается с ним встречаться. Я бы от тоски помер.

– К счастью, тебя это совершенно не касается, – иронично ответил Антон.

– Ой, Алеша всегда за всех переживает, – проворковала Ольга. – У нас в театре все его так любят за это. Редко встретишь столь неравнодушных людей. Когда я никак не могла уловить одну сцену, он проявлял чудеса терпения.

Я сделала плавный шаг назад и, усевшись на низкий садовый стульчик, потихоньку глотала наливку.

Разговаривать не больно-то и хотелось.

К нашему столу для готовки все не зарастала народная тропа. Подлетела Саша, до крайности взбешенная.

– Как ты себя ведешь, неандерталец, – прошипела она, едва не наступив Алеше на ногу. – Кто тебе дал право грубить Сереже?

– И вовсе я не грубил, – надулся мой муж, – это же просто шутка, Сашуль.

– Ты назвал его Новосельцевым!

Наливка попала в какой-то нужный нерв, и я непроизвольно хихикнула, чем обратила око Саурона на себя.

Саша повернулась ко мне разгневанной фурией, прищурилась и вдруг широко улыбнулась. Так приторно, что у меня немедленно подскочил уровень сахара в мозгах.

– Мирослава, – пропела она нежно, – боже мой, ты прекрасно выглядишь.

От неожиданности у меня широко распахнулся рот, и в него немедленно залетела какая-то бодрая майская мошка. Спасибо, что не жук.

Закашлявшись, я запила ее остатками наливки и поставила пустой бокал на землю.

Это я-то хорошо выгляжу?

Да я выгляжу как раб, только-только покинувший галеры.

Как бурлак на Волге!

– Ты вся сияешь, – продолжала свой спектакль Саша. Вот где, скажите мне, справедливость? Обидел ее Алеша, а шишки посыпались на меня. – Женщина так сияет только в одном случае!

Мне хватило духа не взглянуть в сторону Антона. Воображение немедленно продолжило фразу: «Женщина так сияет только тогда, когда заводит любовника. Желательно – члена семьи».

Опустив глаза на колени, я колупала дырку на джинсах и ждала грома и молний на свою голову.

Но Саша закончила совершенно неожиданно:

– Когда она ждет ребенка!

Ах ты змея подколодная!

Знаешь ведь, как сильно Алеша ненавидит любые разговоры о детях!

Тут новый страх просочился в мое сердце: а если и правда таблетки дадут сбой, то покажет ли тест ДНК, от кого именно я беременна? Или я всю жизнь проведу в догадках и сомнениях?