ЧОП «Заря». Книга третья

— Бегоооом! — заорала Банши и бросила под ноги «костяного дракона» скрутку сразу из четырех склянок. — Три, два…

Искра еще до того, как прозвучало «три», уже бежала по балке в сторону разбитого окна на крышу. Я же чуть затормозил. Не сразу прошло оцепенение в мышцах и, отпуская меня, рассеялась аура. Я бросился к ближайшей двери, мельком заметив табличку: «Египетский зал».

Взрыв раздался на полсекунды после громкого удара, когда отрезанная голова рухнула на пол. Волна горячего пыльного воздуха, забитая мусором, осколками и костями, подтолкнула меня и вынесла, распахнув мною двери. Я кубарем прокатился по полу, сбивая и раскидывая глиняные сосуды, тяжелые статуэтки и прочую хрень великой культуры.

Остановился, врезавшись в деревянную кушетку. Покрывала, свисавшие с кровати, и разбросанные подушки смягчили удар. Но все равно узоры и египетские иероглифы двоились, устраивая перед глазами размытый хоровод.

«Какой интересный способ врываться к женщине в спальню…» — в голове раздался незнакомый голос, а с кровати на меня свесилась женская призрачная голова.

Глава 23

Я встряхнулся и помотал головой, глядя, как тает образ женщины. Либо глюк, либо последствия взрыва. Оглянулся на зал и тихонечко застонал.

Выломанный моей тушкой дверной проем сильно сокращал зону видимости, но общую картину передавал. Ураган, ливень, землетрясение — и все в одном помещении. А снаружи уже истерично звенели колокола пожарной сирены.

Из разбитой стеклянной крыши крупными каплями сыпал разошедшийся дождь, не давая разгореться огню. Заливал кусками — оставляя проплешины с дымящимся мусором.

Стена обвалилась, целые глыбы слипшегося старого кирпича засыпали проход и перекрыли вид на остатки раскрученного динозавра. Только кусок расколотого черепа, воткнутый клыками в пол, будто бы осуждающе косился в мою сторону. Ровно до тех пор, пока на него сверху не рухнул кусок какой-то балки.

Неплохо так вдарило, но зато все живы.

В дверном проеме появилась наша гоп-компания. Банши вычесывала щепки из волос, растряхивая за собой пылевой шлейф. Стеча помогал идти Гидеону, подхватив его под руку.

Пыль, сажа, десяток заноз и ссадин — не страшнее обычной драки в баре. Плюс усталость от расхода силы, которая должна была хоть частично восстановиться после изгнания костяного дракона. Но «прихода» не было. Может, не добили? Или Искра все себе забрала?

Стоило про нее вспомнить, как она тут же появилась. Над головой скрипнуло окно, залив нас ледяной моросью, и на пол спрыгнула наша горячая паркурщица. От насквозь мокрой девушки шел пар, она мотнула головой, встряхивая волосы. Будто мы тут рекламу «баунти» снимаем, а у нее главная роль — выход из воды на пляж. Пара стало больше, а когда он рассеялся, Искра была уже сухой. Волосы только чуть-чуть завились, добавив к ее улыбке еще немного обаяния.

— Полезно, — хмыкнула Банши, — Подруга, а меня подсушишь?

— Позже, — прохрипел Гидеон. — Проверь пока, почему изгнание не завершилось. Здесь есть еще что-то. И это не только нейтральный фобос. Матвей, ты собираешься уже решать этот вопрос?

«Да-да, познакомь уже с дамой…» — Ларс как-то подтолкнул меня, так что мне пришлось развернуться: «Поди сама Клеопатра?»

Хм, не галлюцинация. Рядом с кроватью стояла женщина. Красивая, ничего не могу сказать. Может, только нос крупноват, но это уже, если докопаться надо. Мне не надо. Прямые черные волосы, ровная челка, подстриженная будто под горшок. Большие выразительные глаза. Как, впрочем, и все остальное довольно выразительное прикрытое только полупрозрачной накидкой.

Она смотрела прямо на меня изучая. На губах легкая слегка мечтательная улыбка.

«Приветствую великую Клеопатру в этом чудном мире…» — я как мог разулыбался, еще и нечто похожее на реверанс сделал и поднес руки к сердцу, выражая свое дружелюбие.

«Кшипши схниид тиррши…хуршум ти кшех…» — донесся довольно мелодичный, несмотря на кучу шипящих звуков, голос. Женщина нахмурилась, глядя на то, как я качаю головой, и стала жестикулировать. Дотронулась до груди, потом до головы, потом показала на меня и протянула руку, будто спрашивая разрешения дотронуться до меня.

«Моя, твоя не понимать…но попробуй…» — опасности я не чувствовал, зато откуда-то знал, что стандартный метод поглощения фобоса не сработает. В какой-то степени — это насилие над призраком, а мы вроде как мосты наводим. Женщина, повзрослее Ларса будет — тут тонко нужно.

Чувство опасности молчало и у моих фобосов. Степенный профессор и спортсмен-однолюб вели себя сейчас как какие-то школьники, первый раз увидевшие полуобнаженную красивую женщину. Мозг уже разжижаться начал, затопленный призрачными слюнями.