Чорт в Ошпыркове (сборник)

– Изведут бесы веру православную! – жаловались старухи, которым, в виду близкого их путешествия в обитель небесную, были особенно неприятны богохульные новшества. И в связь с этим ставили неожиданное исчезновение гражданина Ивана Зачиняева – он же Ванька Хлыст, – человека весьма известного на Заречье. Ушел он из дому до рассвета и не возвращался, причем поиски по всем домам, имеющим спиртные напитки, не смогли его обнаружить: ясно было, что он тоже похищен бесами, и от такого преждевременного водворения в геенну огненную не был обеспечен ни один из ошпырковских обывателей.

– Все из-за того, что надругательство допустили…

– Да будь бы крест на своем месте…

И к трем часам дня разговоры вылились в законную, но весьма неожиданную и неприятную для властей форму, в совет «подметнули» бумагу, заключавшую покорнейшую просьбу от всего населения города «отдать приказ по отделу собес о немедленной очистке города Ошпыркова от нечистой силы», а буде совет не имеет сам против означенной силы никакой власти, то восстановить запрестольный крест, как давнее и наидействительнейшее средство против козней диавольских.

Признание ошпырковского «собеса» высшей инстанцией для борьбы с нечистой силой должно было только польстить представителям власти, но упоминание о кресте являлось актом контрреволюционным. Прошение это оставлено было без последствий, причем интересовавшимся «стороной» обывателям разъяснено было, что нечистой силы нет и быть не может, а указанные в заявлении факты, в роде исчезновения гражданина Зачиняева или скребков и шороха в доме Анны Коленкиной, могут быть объяснены вполне реальными причинами.

Ответ никого не удовлетворил. И вот вечером в квартире отца Приклонского устроено было секретное собрание духовенства вместе с представителями местной интеллигенции, из коей присутствовали доктор, два студента, одна учительница.

Разговор шел, как и везде, об изъятии креста и о бесах.

– Конечно, – говорил доктор, – возможны явления массового психоза… Вера в бесов вызовет их появление, особенно в связи с последними событиями.

Говорили о том, что в природе много явлений, еще не исследованных наукой, и что эти явления можно при желании приписать нечистой силе.

Отец Приклонский и дьякон – в особенности – называли всякие магнетизмы измышлением и отнесли необъяснимые факты непосредственна к диаволу.

– Вот хоть бы Аннушка, – говорили они, – она и грамоте не знает, так какой же в ней может быть психоз?

И было рассказано, что Аннушка приходила с жалобой на тревожащую ее нечистую силу.

– Не хотите ли для науки проверить?

– Отчего бы и не проверить?

И по заходе солнца комиссия, в составе доктора, одного студента и дьякона, отправилась в Аннушкин дом, чтобы своими глазами узреть оных «бесов». Сидели они, не зажигая огня, причем занимались разговором о самых необыкновенных предметах, потом, по свойственной всем ошпырковцам привычке – рано ложиться спать, задремали.

И вот в одиннадцать часов неожиданный шорох, шедший, по-видимому, сверху, разбудил диакона.

– Вставайте… Бесы… – прошептал он.

И тотчас же все ощутили «сотрясение постройки, яко от ветра или труса», а потом что-то обрушилось на крышу – и все они выскочили на улицу.

Но события, последовавшие за сим, достойны особой главы.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ,

рассказывающая о ночных приключениях

Вернемся теперь к оставленному нами в бочке на пивоваровских складах герою, о котором читатель догадался уже, что это и был пропавший без вести гражданин Иван Зачиняев, он же Ванька Хлыст.

Пребывание в бочке продлилось до вечера, – вечером же, высунув голову, он заметил, что во дворе никого нет. Тихонько подкрался к сторожке. Прислушался.

– И какого чёрта тут стеречь? – говорил один незнакомый голос.

– Чёрта и стережем, – подтвердил сторож. – Слышал, что по городу говорят?..

«Посторонние… Значит, выбраться никак нельзя. Надо дождаться ночи».

Такие соображения промелькнули в Ванькиной голове, – а потом эту самую Ванькину голову осенила совсем неожиданная, даже для него самого неожиданная, мысль…

Примостившись неподалеку от внешних ворот, дождался он, когда сторожка перестала давать хотя бы какие-нибудь признаки жизни, потом пробрался к кладовой номер три и, ощупав замок, заметил, что тот не заперт. Оставалось только открыть дверь, что и было проделано без затруднений.

В одиннадцать часов, как мы говорили, комиссия проснулась от необычайного шума. Доктор и студент выскочили на улицу.

– Лестницу скорей! Лестницу!

Принесли лестницу, влезли на крышу – но на крыше никого не оказалось. Лазили на чердак: ни малейшего звука, ни малейшего намека на чье-либо присутствие. Опять вернулись в дом. Дьякон, оставшийся в доме, рассказывал, что все время скребло и шуршало на кухне. Осмотрели кухню – опять никого.

– Погодите, – предупредил дьякон, – к двенадцати разыграются!