Чорт в Ошпыркове (сборник)

Посмотрел там, посмотрел тут:

– Шипы, – говорит, – стерлись. Тут ясное дело, что требуется: надо, говорит, наварить, да закалить, да отянуть, да оковать. Действуй, Андрюха, рашпилем, а я молотком буду.

Там ударил, тут ударил – какая-то хреновинка отскочила.

– Ишь ты, – говорит, – как сухо закаливают.

Тут уж мы все на него:

– Брось, уйди!

А машина стоит и стоит.

Что ж тут поделаешь? Двенадцать лошадей в нее кое-как впрягли да доставили в деревню. Стоит машина в сарае, а мы сохой пашем. Отпахали – а тут на наше счастье и тракторист приехал.

– Что, говорит, тут у вас?

Машину посмотрел, одну штуковину повернул, другую повернул – глядим – пошла машина.

– А как, – говорит, – вас сломать угораздило?

Мы молчим, только в затылках почесываем.

– Дешево, – говорит, – отделались – давайте десятку за ремонт, да мне в город на дорогу.

Ну, а теперь мы, слава богу, с трактором. Пахать, понятно, вспахали, и без него, а все-таки хорошо. Вечерком насядут на машину девки да парни – и пошла потеха. Катаются, радуются.

Говорят, что по осени машина нам весь хлеб смолотит.

И то ладно. Чай, мы народ не балованый – не пятки ж нам она чесать будет.

Старый обычай

Граждане села Загорья после праздника, на котором было немало драк и даже одно убийство, обсуждают на сходке вопрос о пьянстве.

– Изживать надо этот обычай, – говорит председатель, – как праздник, так все пьяным-пьяны. Хозяйству полный разор – и вот видите, какие несчастья бывают. А все вино. Предлагаю вынести постановление: кооперации водкой не торговать, самогонки никому не гнать и самим не пить…

– Правильно! – гудит сход.

– С этого же дня постановим, – обрадовался председатель, – у кого что есть спиртного – просто-напросто вылить. Баста!

– Правильно!

– Голосуем резолюцию: с сего числа постановляем разделаться с вековым пороком пьянства и запрещаем в нашем селе потребление спиртных напитков, а равно самогонки и прочее. Кто за – поднимите руки.

Поднялось две-три руки.

– Что же вы, граждане?

Граждане топчутся, молчат.

– Ну, так как же?

– Не знаем, как. Все хорошо, а вот маленькое остается сомнение.

– У кого есть сомнение – говори.

Из толпы выходит молодой парень.

– Я понимаю, – говорит он, – пьянство бросить надо. Пить нельзя. Нехорошо это. А вот ведь случай какой: женюсь я через неделю. Женишься-то ведь один только раз. Как же молодость не помянуть – другая ведь жизнь начнется: ребята пойдут, заботы всякие. И вдруг для такого раза не выпить?

– Правильно он говорит, – поддерживают голоса, – для свадьбы не мешало бы и облегчение сделать.

Председатель тоже смутился.

– Правильно, что свадьба – большое дело.

– Ну, как же свадьбы не справить?

Наконец, выход нашли.

– Мы для свадьбы можем исключение сделать, – говорит председатель. – Резолюция остается старая, только пометим: окромя свадьбы. Голосуем. Кто за?

Опять поднялось несколько рук – остальные не голосуют.

– Что там еще?

– Не знаем, как. Сомнение маленькое есть.

– Какое сомнение – говори.

Из толпы выходит крестьянин.

– Моя баба сына должна родить. Уж, наверное, сына принесет, не иначе. Бабка Акулина и та говорит: «по животу видно, что сын». Первый сынок у меня родится. Ну, как же с такой радости да не выпить. Нельзя.

– Нельзя, – поддержали многочисленные голоса.

– Вот я и говорю – для таких случаев тоже не мешало бы исключеньице…

– Понятно.

– Пожалуй, что и так, – соглашается председатель. – Мы так и запишем, окромя свадьбы и рождения сына.

– А дочка-то чем хуже? – раздался из задних рядов женский голос. – Неужто, если дочка родится, то и не радость?

– Теперь равноправие – одинаково радоваться должны.

– Что верно, то верно, – согласился председатель. – Женский пол обижать будем – в контру попадем. Так и запишем: окромя свадьбы и рождения сына или дочки. Кто за?

Десяток поднятых рук. До большинства далеко.

– Что ж вы! – сердится председатель. – То кричат «правильно», а как голосовать – вас и нету. Что еще?

– Сомнения есть.

– Выкладывай, какие там сомнения.

Выходит еще гражданин..

– Всякие бывают дела, – говорит он. – Вот у меня, например: лошадь покупаю. Деньги пять лет копил. Как же с такой радости.

– Да. Радость тоже немалая. – согласился председатель.

– А если я корову покупаю, – чем же корова хуже лошади? – заявила женщина.

– Для мужика – лошадь, для бабы – корова. Уж постановлять, так на равных правах, – согласились крестьяне.

– А если кто шубу новую сошьет? – вспомнил кто-то.

– А вон Ванька сапоги новые купил, – неужто ж он, ирод, и не угостит из-за этой резолюции?

Председатель призадумался.

– Чего ж думать-то! Дело простое – для таких случаев можно и исключеньице сделать. Сами же резолюцию пишем, никто, как мы.

– Ну, так что же, граждане, – волнуется председатель, – постановляем мы или нет? Отменяем мы пьянство или нет?

– Понятно, что отменяем.

– А ну его – пьянство.

– Ты только в резолюции исключенье пропиши: в таких-то и таких-то случаях – можно.

Председатель пишет исключения: при покупке коровы, лошади, сапог, шубы…

– Пиджака! – кричат сбоку, – бывает такой пиджак, что дороже шубы.

– Именины еще припиши – небось раз в год.

Все записано. Председатель читает резолюцию.