Что дальше? (СИ)

– Я не могу ничего гарантировать. Внутричерепное давление мы нормализовали, однако крови было слишком много, и сейчас трудно сказать на какие отделы головного мозга давила вся эта масса. Были сломаны три ребра, два справа и одно слева. Пробито легкое; это вообще чудо, что он остался жив…

– Можно к нему? – несмотря на рассказ доктора, нехорошее предчувствие не отпускало сердце. Пока он не увидит улыбку солнышка, не будет все хорошо.

– Да… только…

– Только что, мать вашу?!

– Он в коме…

В звенящей тишине были слышны лишь приглушенные рыдания блондина.

POV Саске.

Уже прошло полтора месяца. Полтора месяца комы солнышка. Наутро после критической ночи я распорядился о переводе Наруто в клинику Харуно, находящуюся в Бостоне. Его погрузили в частный самолет, и мы все забрались внутрь. Всю дорогу я держал его за руку и мягко поглаживал загорелую ладонь большим пальцем. Первую ночь мы оставались в больнице. Наутро Итачи отвез обессиленного Дейдару домой. Неджи уехал практически сразу, но вернулся через пару часов с кофе и кое-какими вещами. Я же не мог отвести взгляда от парня за стеклом. Мне почему-то страшно было заходить в палату. За стеклом на кровати лежал Наруто, к которому тянулись проводки от приборов. На лице был установлен аппарат для проведения искусственной вентиляции легких. Грудь размеренно поднималась в такт дыханию. Лицо было спокойным, веки оставались без движения. Складывалось ощущение, что он просто спит. Вот-вот он откроет глаза и, увидев меня, улыбнется. Но у реальности было другое мнение.

Это был единственный раз, когда меня видели здесь какие-либо знакомые. Ни одного гребаного раза я не приезжал сюда днем. Как и до трагедии, утром я ехал в колледж, где ни с кем не разговаривал. Первые дни ко мне подходили люди и пытались узнать о состоянии солнышка, но каждый раз, сталкиваясь со стеной отчуждения, просто уходили. Хината кидала на меня взгляды часто. Слишком часто. Для того чтобы просто интересоваться. Она что, следит, блядь, за мной?! Через неделю ко мне подошла Ино.

Flashback.

–Как ты?

–…

–Раньше ты был красноречивей.

– …

– Как солнышко?

– Я ебу?

– Ты ездил к нему?

– Нет.

– Что? – глаза подруги округлились до опасных размеров. Ино, Ино. Ты ведь знаешь меня дольше всех. Неужели ты не можешь отличить ложь от истины? Бросив усталый взгляд на нее, я ответил.

– Я ничем не могу ему помочь.

Казалось, возмущение сейчас попрет из нее таким плотным потоком, что его можно будет разрезать ножом. Но она быстро взяла себя в руки и, чуть ухмыльнувшись, спросила:

– Не ври хотя бы мне. Ты ведь любишь его, мать твою! Уже давно не новость, что вы пара! Для чего ты тогда ведешь себя так? Кому и что пытаешься доказать? Неджи говорит, что ты пьешь, как рыба, каждый вечер в «Лондоне» и употребляешь слишком много наркотиков. Как ты, блядь, на ногах до сих пор стоишь?!

Лишь покачав головой, я отвернулся от подруги. Мне было тяжело видеть понимание в ее глазах. Будто она на самом деле знает, что из «Лондона» я еду в больницу и остаюсь там до утра.

End flashback.

Голова кружится от алкоголя, секса и наркотиков. Если постараться, то можно даже почувствовать руки на своих бедрах. Только я уже не в клубе, и приходиться жмуриться от флуоресцентных ламп больниц.

За стеклом до сих пор лежало мое солнышко. Я еще дышу этим ебаным воздухом только потому, что есть надежда. Мизерная, но она есть. Пару дней назад звонили родителям Наруто с вопросом об отключении его от аппарата жизнеобеспечения. Врачи – суки.

Flashback.

Я стою перед дверью номера, в котором находятся его родители. Что я им скажу? Что это я виноват? Что я не уследил? Не рассказал о своих страхах?

Толкнув дверь, я вхожу внутрь. На белоснежном диване сидит Минато и прижимает Кушину к себе. Одного взгляда на Минато хватает, чтобы у меня подкосились колени. Как же они похожи, боже...

– Саске, мальчик мой, садись... – Кушина вытирает слезы и слабо улыбается мне. Подхожу к ней и порывисто обнимаю.

– Не отключайте его, – ее сотрясает от новых рыданий, и я прижимаю ее крепче. Мужчина встал и подошел к аптечке. Видно не раз он использовал успокоительное, – пожалуйста, он справиться, дайте ему шанс.

Минато подходит и кладет руку мне на плечо. Я отступаю, а он уговаривает свою жену выпить успокоительное. Проходят минуты, и она приходит в себя. Отстраняется и внимательно смотрит мне в глаза.

– Ты любил его? – для меня это шок. Почему она говорит о нем в прошедшем времени? Он жив! И будет жить!

– Я люблю его! – страх сковывает мое тело. Почему она не верит в выздоровление своего сына?

– Саске, забудь его. Он не очнется. Даже если он откроет глаза, то останется инвалидом. Забудь, ты слишком молод!

Отшатываюсь, как от пощечины. Что за бред она несет? Вырываю бумаги у нее из рук.

– Поставьте свои подписи, я сам справлюсь.

Кушина всхлипывает, но расписывается рядом с фамилией мужа.

– Прости меня, – мужчина уводит ослабевшую женщину в соседнюю комнату. Я без сил падаю на диван. Не проходит и пяти минут, как возвращается Намикадзе.