Что делать, если ребенок сводит вас с ума

Но я помню Джин в совершенно особом смысле. Она была другой стороной меня, тем, что я не пережила в тринадцать лет. Толстая, боязливая девочка жаждала стать роковой женщиной, страстно желала обрести женственность. Где-то глубоко внутри таилась нежная, открытая, свободная душа. И благодаря Джин эта часть меня вырвалась наружу. Наша дружба изменила и Джин. Позже она рассказала мне, что общение с нашей семьей помогло ей стать мягче, в то время как я стала несколько жестче, более требовательной к жизни.

Мы надеемся, что к тому времени, когда мы вырастем, мы будем совершенными, что все наши возможности будут реализованы. По пути к этой зрелости каждый из нас использует детскую дружбу для того, чтобы восполнить то, чего нет в нашем характере. Лучшее, что мы можем сделать для своих детей, это дать им возможность составить из частей образ того не похожего на других и прекрасного человека, каким может стать каждый из них.

Дети и труд

На родительском совете мы обсуждали вопрос о значении игры в жизни ребенка. Одна мать заметила: «Я согласна с тем, что игра важна, но разве труд не столь же важен?» Он, безусловно, важен, но очень сложно сформулировать, какое место он занимает в жизни ребенка. Я пришла к выводу, что, несмотря на изменение среды, в которой играют дети (новые виды игрушек и доступного нам досуга, естественные различия между игрой в городских и сельских условиях), сама по себе игра изменилась меньше, чем труд, который занимает в жизни людей, пожалуй, самое важное место. С представлением о труде в жизни ребенка труднее иметь дело, поскольку природа труда во всей нашей жизни изменилась самым глубинным и драматичным образом.

Мне приходит на ум множество примеров того, с какими сложнейшими проблемами мы сталкиваемся, когда думаем о труде применительно к нашим детям. Типичным примером будет беседа с родителями десятилетнего Эдди, которых он приводит в отчаяние. Он живой, энергичный мальчуган, и родителям тяжело научить его усидчивости и терпению, когда он что-то выполняет. Будь то дела по дому или домашние задания. Приходится ругать и наказывать его, требуя, чтобы он убрал свою комнату, вынес мусор, сходил за хлебом и т. д. Взрослые пугаются и приходят в замешательство, сталкиваясь с тем, что он теряет два левых ботинка, оставляет под дождем дорогой велосипед, обладает потрясающей способностью забывать, за чем его послали в магазин. Что они делают не так? Станет ли Эдди когда-нибудь ответственным человеком, способным позаботиться о себе и своей семье?

Во время встреч и бесед с родителями у меня создалось сильное впечатление, что частота подобных жалоб превращает Эдди почти в хрестоматийный пример. В любом обсуждении вопросов, которые волнуют родителей, наиболее распространенным становится вопрос об отношении детей к домашним обязанностям. «Как заставить девятилетнего ребенка убирать свою пижаму?» – спрашивает одна мать, а остальные двадцать невесело смеются в ответ, хорошо понимая ее беду. Другая вызывает ту же реакцию в ответ на свой вопрос: «Честно говоря, я думаю, что мы мало требуем от наших ребят, и не важно, как требуем: умоляем, угрожаем или наказываем. “Война” разражается всякий раз, когда я прошу Питера навести порядок в его комнате или сложить грязное белье в корзину». Все соглашаются, что наши дети испорченные, ленивые, безответственные и не помогают нам в выполнении простейших обязанностей.

Всегда были неугомонные, живые, непослушные дети, которые доставляли родителям тревожные минуты, серьезные опасения. Мы утешаем себя старой формулой, что «дети есть дети». Но в нашем беспокойстве звучит больше тревоги, чем у родителей прошлых поколений. Однажды за обедом, размышляя обо всем этом, я спросила дочь, которая тогда была подростком, что она думает о труде. Она немедленно и без колебаний ответила: «Труд должен быть приятным и интересным». Ее ответ поразил меня. Стало бы любое другое поколение говорить о труде, связывая его в первую очередь с удовольствием? В любом другом предыдущем поколении спонтанный ответ на любой вопрос о труде был бы: «Труд? Ну это для того, чтобы выжить!»

Однажды мы повели нашу дочь и нескольких ее друзей в исторический музей. Их лица выражали удивление и потрясение, когда экскурсовод рассказал им, что детям уже в три года приходилось начинать учиться прясть и ткать; семи-восьмилетние уже помогали своим родителям во время пахоты, в строительстве домов и изготовлении инструментов; что, когда девочке исполнялось двенадцать лет, она хорошо шила и готовила. Никакое из этих занятий не было удовольствием или отдыхом, все это было очень серьезным обучением тому, как выжить в суровой и опасной действительности.

Тогда никому не приходилось учить ребенка тому, что такое труд; он рождался в мире, где все работали, и знал, что, едва он научится ходить, в его труде уже будут нуждаться. Такую жизнь мы и наши дети плохо себе представляем, и потому мы все чаще сталкиваемся с проблемой, неведомой нашим предкам: как заставить детей выполнять необходимые обязанности по дому?