Что движет Россией

Начинает Бэринг с краткого очерка истории России, хотя и признает: «всякий раз, когда я открываю книгу, которая начинается с исторического экскурса, у меня возникает ощущение, что долг читателя — пропустить эту главу»[15]. Тем не менее, «ради обычного читателя», он проясняет «буквально несколько» исторических фактов, которые, по его мнению, «проливают свет на любую попытку объяснить любые аспекты русской жизни». Таким образом, книга Бэринга — отнюдь не учебник по русской истории: что-то он упрощает, где-то допускает неточности, а некоторые пассажи, призванные развеять заблуждения современников-британцев, отечественному читателю могут показаться удивительными. Так, он довольно пространно доказывает, что русские и татары — не одно и то же. В то же время основные черты исторического развития России он схватывает верно, и лейтмотивом всего «экскурса» является мысль, прямо противоположная тезису Киплинга, — Россия не чужда Европе, это не медведь, который только «ходит, как мы», а ее неотъемлемая часть. Более того, указывает Бэринг, Россия не раз оказывала последней важные «услуги». Так, ценой трехсот летней «паузы» в собственном развитии она «спасла Западную Европу от опустошения ордами варваров» — монголо-татар, а затем «сломила могущество Наполеона»[16].

Интересен его анализ реформ Петра Великого. Дав весьма высокую оценку преобразованиям и личности императора, который «вернул России ее законное место среди европейских стран — занимаемое ею в XI веке, но утратила из-за монгольского нашествия», и «вел Россию по естественному руслу ее поприща», Бэринг в то же время отмечает, что его методы «обернулись и прискорбными результатами, до сих пор заметными в действии российской государственной машины и характере многих российских учреждений»[17]. Чуть позже он раскрывает эту мысль, которая станет одним из лейтмотивов в целом: реформы Петра и Екатерины II, проводившиеся «сверху», привели к появлению в стране «гигантского бюрократического аппарата»[18].

Реформам Александра II он также уделяет большое внимание, ставя на первое место по значению отмену крепостного права — «акт государственной экспроприации» помещичьих земель, в результате которого крестьянину «был возвращен земельный надел, который он считал своим по праву»[19]. Второй же по важности Бэринг, как истый британец, придающий важное значение праву, считает судебную реформу 1864 года, ликвидацию сословных судов и «новую систему судопроизводства, основанную на идеях, принятых современной цивилизацией и в теории, и на практике», которая «действует по-настоящему успешно»[20], а также создание независимой адвокатуры — «превосходного» института, «которым могла бы по праву гордиться любая страна мира»[21].

Переходя к недавним событиям, которым он сам был свидетелем во время поездок по России, Бэринг, как мы уже упоминали, обрисовывает экономическую ситуацию в стране буквально в двух словах, ограничиваясь фразой: «Пожалуй, никогда прежде в России не было такого уровня материального благосостояния»[22]. В главе о крестьянстве он, отмечая бедность русского крестьянина в качестве фактора, тормозящего развитие, тем не менее констатирует, что положение в аграрном секторе меняется к лучшему: у крестьян появляются капиталы и, за счет открытия сельскохозяйственных школ и помощи земских агрономов, возможности овладеть современными методами агротехники. Отвергая утверждения о косности и отсталости русского крестьянства, он отмечает: «Когда крестьянин будет иметь достаточно капитала и знаний (а такая перспектива, судя по всему, отнюдь не утопия), чтобы конкурировать с помещиком, обрабатывающим собственную землю, он попросту постепенно вытеснит последнего»[23].