Что, если мы утонем

Мы вышли на берег после третьей тренировки за день и начали развешивать снаряжение, чтобы оно просохло, и тут я осознала, что совершенно не думала о результатах промежуточной аттестации. Небо затянулось тучами, ветер постепенно стихал, и мы пошли греться под горячим душем, чтобы затем переодеться в худи и джинсы и присоединиться к остальным ребятам на пляже. Несколько старшекурсников уже разводили перед домиками костер. Так как пляж был частный и находился в стороне от национального парка, там разрешалось разводить огонь и в умеренных количествах распивать спиртные напитки – смотрители парка закрывали на это глаза во время периодических проверок.

Мы с Сэмом спросили у нашей банды, кто что будет есть на ужин, записали пожелания и поехали на его машине в сторону Тофино. За пару километров до рыбацкого поселка мы остановились у полностью заклеенного стикерами фургончика со стритфудом. По словам Сэма, именно в Tacofino продавали лучшие тако и буррито на всем побережье. Мы заказали столько еды, что можно было накормить целую футбольную команду.

Ребята встретили нас веселым улюлюканьем и тут же накинулись на еду. Не знаю, было ли это связано с тем, что я едва держалась на ногах от голода, но тако с тунцом и тортильи с курицей были однозначно лучше всех, что я когда-либо пробовала. Сытая и довольная, я прижалась к Сэму, чтобы вместе сидеть под клетчатым пледом перед потрескивающим костром.

Вся эта картина была чуть ли не смехотворно идиллической. Потрескивание поленьев, то и дело вылетающие в вечернее небо искорки. Несколько человек подкатили бревна, чтобы сидеть у костра, кто-то принес гитару.

Я немного поболтала со студентами с четвертого курса, и, хотя общий уровень алкогольного опьянения заметно повышался, у меня еще не возникало нехорошего предчувствия. Я отлично проводила время, мне было хорошо – не в последнюю очередь оттого, что Сэм периодически смотрел на меня, будто пытаясь безмолвно удостовериться, что этот вечер меня не слишком напрягает.

Тедди и Киана утром затарились не только напитками, но и купили маршмеллоу, песочное печенье и годовой запас шоколада Hershey’s, чтобы на костре приготовить сморы – сэндвичи из печенья с шоколадно-зефирной начинкой. До отвала наевшись сахара и растопленного шоколада, я пошла к морю, чтобы отмыть склеившиеся пальцы, а потом вернулась к ребятам.

Кто-то уже отправился спать, а Сэм удобно устроился на пледе и прислонился к одному из бревен. Я села на дерево и обхватила Сэма ногами. Он откинул голову и посмотрел на меня. Я увидела в его глазах приятную усталость и наклонилась, чтобы поцеловать. От Сэма пахло маршмеллоу и шоколадом, дымом костра и соленой морской водой. Сэм стащил меня с бревна, прижал к себе и накинул плед нам на плечи.

– Все хорошо? – тихо спросил он.

– Да, – я на секунду закрыла глаза, – просто чудесно. Все кажется таким далеким. Универ, экзамены…

– Ты справилась со своей первой промежуточной аттестацией, – сказал Сэм.

– Точно, – кивнула я.

– Было так же сложно, как ты предполагала?

– Не знаю, – ответила я, глядя на пламя костра до тех пор, пока могла выносить жар, а потом опустила глаза. – На самом деле я знала, к чему готовиться. К тому, что придется сталкиваться со смертью постоянно. Не знаю, действительно ли я хочу заниматься этим всю жизнь.

– Понимаю.

– Но для тебя же это не проблема?

Сэм не спешил с ответом. Но когда он начал говорить, то избегал смотреть мне в глаза.

– Еще какая. Это вечный вопрос. Даже если я буду спасать многие жизни, чью-то одну это уже не вернет. – Сэм тяжело вздохнул, и я положила руку ему на колено. – Моя жизнь так изменилась с того дня. Я понимал, что возможность помогать – это, черт возьми, привилегия. Иногда я даже думаю, что это моя обязанность. Смерть всегда будет напоминать мне о моей неудаче, но одновременно с этим она меня подстегивает. Мне кажется правильным делать все, что от меня зависит. Это придает всему смысл, по крайней мере так я себя успокаиваю.

– Да, правда придает.

– Я думаю, тебе важно прислушиваться к своим чувствам. И принять то, что не все тебе подходит. Это никак не связано со слабостью.

Он смотрел на меня, а я впервые с начала учебы позволила себе довести мысль до конца.

– Но я воспринимаю это именно как слабость.

– Слабость – это не заниматься тем, что тебе больше всего нравится. А делать что-то в угоду кому-то.

Наверняка он даже не догадывался как, черт возьми, был прав.

– Но я тоже хочу помогать людям, – добавила я. Это была правда, и от одной мысли о том, что мне чего-то не хватало, у меня чуть не брызнули слезы. – Я правда этого хочу.

– И ты сможешь! – посмотрел на меня Сэм. – Можно я кое-что скажу?

– Не надо у меня спрашивать разрешения.

Его взгляд смягчился.

– Ты одна из самых умных людей, кого я знаю. А я студент медицинского факультета, так что знаком со многими умными людьми. Но знаешь, некоторым не хватает определенной разновидности интеллекта. Эмоционального интеллекта. А у тебя он есть. Это дар и профессиональный навык.