Что, если мы утонем

Папа посмотрел на меня, и я почувствовала его боль, словно свою собственную.

– Лори, я искренне прошу прощения за то, что мы наделали. За то, что мы тебя обманули. Не дали тебе возможности самой обдумать правду. За то, что ты обо всем узнала от чужого человека.

Я отрицательно покачала головой.

– Папа, он мне не чужой. Он был и остается человеком, который понимает меня с полуслова.

Папа улыбнулся уголками губ.

– Это чудесно.

– А вот я ему солгала. – По моему телу прокатилась волна стыда. – Он не знает, что Остин мой брат. Об этом я умолчала. Но на это у меня были другие причины, не такие, как у вас. Эти причины гораздо хуже и эгоистичней.

Папа посмотрел на меня, и я почувствовала себя настолько ужасной и жалкой, что захотелось спрятаться.

– Может, настало время откровенно с ним поговорить?

– Как? У меня нет такого хорошего объяснения, как у тебя.

Папа положил руку мне на плечо.

– Милая, оно у тебя есть. Ты его любишь, это главное объяснение.

Я прикрыла глаза, потому что к ним снова подступили слезы.

Все верно, я люблю Сэма. Но это не отменяло того факта, что он не знал, кто я. Что я знала все его секреты, а он сам был частью моей тайны. И прежде, чем он узнает обо всем при таких же ужасных обстоятельствах, как я, мой долг, черт возьми, самой рассказать ему правду.

А потом остается только молиться.

Что он сможет меня простить.

Глава 33

Сегодня я все ему расскажу. Больше никаких отговорок, никаких оправданий, что я хочу защитить его от суровой правды. Довольно лицемерно винить маму и папу в том, что они не были со мной честны, а самой, по сути, вести себя так же по отношению к Сэму. Все полторы недели, что я провела в Барри, мои мысли крутились вокруг предстоящего разговора. Без сомнений, поговорить с ним нужно при личной встрече, поэтому мне было безумно трудно не разрыдаться и не признаться во всем во время наших регулярных телефонных разговоров на рождественских каникулах. Сэм заслужил, чтобы я рассказала ему все, глядя прямо в глаза, а не пошла по пути наименьшего сопротивления.

Университет возобновил работу на второй неделе января, а в Ванкувере крепко обосновалась зима. Ледяной холод, пробираясь через рукава зимней куртки, пронизывал меня насквозь. Я успевала окоченеть за время короткого пути от остановки до главного входа ванкуверской центральной больницы. Больше всего мне сейчас хотелось перепрыгнуть запланированный на сегодня день в отделении неотложной помощи, чтобы разговор с Сэмом остался позади. Вместо этого мне придется провести с ним день, потому что меня прикрепили к нему на практику. Естественно, он все отрицал, но сложно поверить, что он не приложил руку к моему распределению.

У меня скрутило желудок, когда я увидела его в фойе в окружении других старшекурсников, ожидавших своих подопечных. Я еще ничего не сказала, однако уже опасалась, что он заметит во мне перемену. Я видела его впервые с рождественских каникул, и с каждым шагом в сторону Сэма во мне росла потребность упасть в его объятия и никогда не отпускать.

Сэм сосредоточенно сидел в телефоне и поднял глаза лишь когда я была всего в паре шагов от него. Его лицо просияло. Уже через секунду он заключил меня в объятия.

– Приветик, – сказал Сэм, а я уткнулась лицом ему в грудь.

– Привет, – прошептала я в его куртку, а потом приподняла подбородок, чтобы его поцеловать, – нормально вчера добрался?

– Да, все супер. Как долетела? Все хорошо?

– Теперь да.

Сэм улыбнулся, а ко мне вернулась глухая боль в груди. В его глазах мелькнула обеспокоенность. Я быстро опустила голову и хотела слегка отстраниться, но Сэм крепко держал меня в руках.

– Точно?

Я знала…

– Немного устала. Какие изверги так рано ставят занятия?

Это было правдой, но отнюдь не единственной причиной моего ужасного самочувствия. Сэм слегка нахмурил брови, и я продолжила, прежде чем он успел что-то сказать.

– У тебя после обеда есть немного времени?

– Конечно.

– Хорошо, – я выдавила из себя улыбку.

– Ты уверена, что?..

– Да, – я схватила его за руку. – Сэм, все хорошо. Нам уже нужно заходить, да?

По его лицу было видно, что он не поверил моим словам. Но я была права. Сэм взглянул на настенные часы в фойе больницы и кивнул.

– Готова?

– Насколько это возможно.

– Все будет отлично, гарантирую!

– Ладно, как скажешь.

– Не переживай. – Сэм провел большим пальцем по моей ладони, и я едва сдержалась, чтобы не прикрыть глаза от удовольствия.

Он познакомил меня с коллегами из отделения неотложной помощи, шутил с врачами и санитарами. За те несколько недель, что прошли с момента его распределения, он уже чувствовал себя так уверенно, как будто всю жизнь тут работал. Это было какое-то волшебство, которым, казалось, владел лишь он. Едва надев халат, он сразу вживался в роль, для которой словно был рожден.