Что это за игра?

– Как обычно, логика твоего мышления от меня ускользает. – Джеймс подался вперед в кресле и поставил локти на колени. – Какое отношение моя нелюбовь к «Читос» имеет к тому, что я якобы тебя осуждаю?

Грейси открыла рот, что-то бессвязно пролепетала и снова замолчала.

– Я просто говорю, что поэтому-то мы и несовместимы.

– Все равно не понимаю. Ты так любишь «Читос», что требуешь, чтобы каждый парень съел пакет этих чипсов, прежде чем ты согласишься пойти с ним на свидание? Если это так, то наше свидание не состоится.

Грейси несколько мгновений смотрела на него широко раскрытыми глазами, потом на ее губах появилась дрожащая улыбка.

– Нет, конечно. У меня нет фетишей.

– Ни одного? – Джеймс нахмурился, понимая, что ему нравится ее поддразнивать. – Вот уж не ожидал от такой раскрепощенной девушки. Какое разочарование, я-то думал, что смогу научиться у тебя кое-чему новенькому.

Грейси вздохнула и передвинулась, полы халата немного распахнулись и приоткрыли часть ноги выше колена, но она быстро запахнула их снова.

– Не меняй тему.

– Я эту тему даже не понимаю. Пытаюсь, но не могу понять, как одно связано с другим.

Подтекст никогда не был его сильной стороной.

– Дело в том… просто… ну, я ем пиццу, и если кто-то сидит рядом и осуждает мой выбор еды, это портит все удовольствие.

– Грейси, я тоже иногда ем пиццу. Я не робот.

– Никогда не видела.

– Это не означает, что я никогда ее не ем. Знаешь, что я думаю? Это ты меня осуждаешь. Ты меня осуждаешь и предполагаешь, что я делаю то же самое. А я этого не делаю. Если я когда-нибудь думал о том, что ты ешь, то только когда представлял, как я это с тебя слизываю. Не больше и не меньше. – Казалось, эти слова поставили Грейси в тупик. Она снова принялась теребить пояс халата, поэтому Джеймс продолжил: – Когда я готовлюсь к соревнованиям – а когда ты в последний раз провела со мной какое-то заметное время, я как раз к ним готовился, – я ем здоровую пищу, потому что это влияет на мои результаты. Может, я и не фанат спорта, как Шейн и Эван, но у меня тоже есть дух соперничества, и я хочу улучшить свой результат. Когда готовишься к марафонскому забегу, нездоровая пища хорошим результатам не способствует. Но я не тиран и не жду, что все остальные будут следовать моему примеру. Теперь тебе все понятно? Или осталось что-то еще?

Грейси долго не поднимала глаза, потом наконец неуверенно проговорила:

– Значит, тебе не важно, что я неспортивная? У меня совсем нет накачанных мускулов.

С какой стати она думала, что это имеет для него значение? Ну да, ее фигура пышнее, чем требует индустрия моды, точно так же, как фигура Мэрилин Монро в наше время не считалась бы модной. И Грейси сознает, как она действует на мужчин. Он уже наблюдал, как она снова и снова пользуется этим для своей пользы. Так почему же она думала, что ему нужно, чтобы у нее были накачанные мускулы?

– Грейси, я видел, как мужчины спотыкались на ровном месте, когда ты просто проходила мимо них по улице.

Она пожала плечами.

– Да, ну и что?

– У тебя изумительная фигура, и ты это прекрасно знаешь.

Она снова пожала плечами.

– Я видела твою бывшую подружку.

Мысль, что Грейси могла хотя бы немного, самую чуточку ревновать к Линдси, показалась Джеймсу совершенно невероятной. А еще эта мысль обрадовала его как мальчишку. Инстинкт подсказывал ему, что глупо улыбаться во весь рот – не лучшее поведение в данном случае, – поэтому он сохранил невозмутимый вид.

– Бывшую подружку.

– Но все равно, разве ты когда-нибудь встречался с такой, как я?

– Грейси. – Джеймс выдержал паузу, дожидаясь, пока она встретится с ним взглядом. – Большинству мужчин за всю жизнь не удается встретить такую женщину, как ты, не говоря уже о том, чтобы с ней встречаться.

Грейси нахмурилась, ее лоб пересекли две складки.

– Ты не понял, дело не в этом. Я говорю не о внешности, а о важных вещах, например о совместимости. Я никогда не буду вместе с тобой тренироваться, чтобы пробежать марафон.

– Отлично. Я порву твой график тренировок. Я планировал, что ты начнешь завтра ровно в шесть утра.

– Не вздумай шутить! – Грейси заправила за ухо прядь волос. – Я не собираюсь для тебя меняться.

Этот разговор вызвал у Джеймса головную боль.

– Мы собираемся на свидание, и может статься, что к концу его мы станем друг другу противны. Не рановато ли беспокоиться о том, что я попытаюсь тебя изменить?

– Может, ты думаешь, что я говорю глупости, – сказала Грейси, снимая с халата воображаемую соринку, – но у меня нет большой семьи, как твоя, у меня есть только Сэм и друзья, которые, если ты еще не заметил, состоят в основном из членов твоей семьи.

Джеймс потер рукой подбородок.

– Я не думал об этом в таком ключе.

– Они для меня важны, я не хочу их терять.

Он сплел пальцы и опустил руки между раздвинутыми коленями, обдумывая ее слова.

– Я тоже этого не хочу. Я вижу только два варианта: провести вместе этот уикенд и посмотреть, что будет. Или минимизировать потери и закрыть дверь на этом влечении.

Она шумно выдохнула через рот и снова заерзала на диване.

– Зачем тебе понадобилось поцеловать меня?

Его губы дрогнули.