Возможно, это вопрос наличия уверенности в собственных ценностях и умственных способностях. Я убежден, что у меня была такая уверенность в детские годы, но это можно считать лишь результатом безмятежного и спокойного детства. Все имевшиеся у меня ценности представлялись настолько очевидными, что у меня не было причин в них сомневаться. Все, кого я знал, выглядели счастливыми и уверенными в завтрашнем дне, что казалось неизменными объективными ценностями в упорядоченном стиле жизни. В этом заключается одно из преимуществ жизни в логично построенной семье, в такой же логично продуманной вере и этническом сообществе, в котором каждый делал или стремился делать то, что бесспорно было правильным. Возможно, это повлияло на мою довольно конформистскую позицию, которую я занимал до настоящего времени. Я могу найти массу причин для того, чтобы поставить под сомнение множество вещей, будь то взгляды или привычки, но я никогда не мог увидеть причину для того, чтобы нарушить привычный образ жизни или действовать не в соответствии с этими взглядами и привычками, если заранее известно, что они дают хороший результат. Почему бы не продолжать верить в традиционного христианского бога, если это вероучение приводит к совершению альтруистических поступков, к созданию прекрасной музыки и произведений искусства? Я мог признать большинство из десяти заповедей, потому что поведение, которое они запрещали, на самом деле не казалось особенно привлекательным, а даже если и было таким, то всегда имелись определенные оговорки, освобождающие от ответственности. Жизнь представлялась гораздо более приятной, когда я заранее все планировал. Я думал, что мне известно, что можно ожидать от других людей. Это также позволяло мне направлять свое неповиновение в правильное русло. Мне нравилось знать, что кто-то установил определенные ограничения на то, что можно делать, и я не видел причины выходить за пределы.
Однако меня всегда немного шокировало осознание того, что не все близкие мне люди разделяют ценности, которые для меня являются фундаментальными. Наверное, самым выразительным примером этого является распущенность, и не только физическая – но, что, возможно, еще важнее – душевная. Я с детства был убежден, что для человека очень важно быть абсолютно открытым и преданным своим друзьям. Когда я начал учиться в университете, я был сильно потрясен тем, что основа личных отношений может быть упрощена до чего-то весьма поверхностного и беспорядочного. Дружба могла завязываться и прекращаться в результате каких-то сиюминутных обстоятельств. Я считал, что отношения должны формироваться и иметь шанс развиваться. Даже самое непродолжительное знакомство должно предоставлять возможность ближе и лучше узнать другого человека. Может быть, это делало мое понимание отношений слегка идеалистическим, и поэтому, зная свои высокие требования, я старался избегать дружбы. Осознавая тот факт, что я слишком многого жду от личных и дружеских отношений, а также то, что мне придется вложить в их формирование и сохранение много времени и сил, я, как правило, проявлял сдержанность в предложении дружбы. Возможно, я боялся лишиться жизненных соков или, полностью посвятив себя дружбе, оказаться отвергнутым. В конце концов, друг может подумать, что я не достоин его общества.
Вот почему я, будучи по природе не очень активным, входил во многие организации. Одного разговора о проблемах не достаточно, люди не будут восхищаться мною только из-за этого. Мне необходимо было что-то делать, чтобы привлечь чужое внимание. Я вряд ли буду воодушевлен умением руководить или проявлять великолепное понимание человеческих душ, но я могу готовить повестки дня, проводить собрания, писать письма и расставлять мебель после окончания мероприятий. Это как минимум дает мне право иметь свой взгляд на происходящее и рассчитывать если не на дружбу, то хотя бы на хорошее мнение окружающих обо мне. Подобно тому как относились к капитану Уэнтуорту в романе «Доводы рассудка»[3]
, люди, может, и уважают меня, но не любят. И не исключено, что стремление заслужить чужую любовь уже стало частью моего характера. Любовь не достается просто так.