Что это значит: быть собой?

Второе воспоминание: я сижу на кованых железных воротах центрального входа, с кем-то разговаривая. Я теряю равновесие и неловко падаю, а задвижка от ворот рассекает мне веко и бровь. Я еду с мамой в такси и держу у лица полотенце. Вот я уже лежу на спине в окружении людей и ламп, а теперь я в детской палате, и мне регулярно закапывают глаз, а я чувствую себя абсолютно жалким и несчастным. Других детей навещают родители, а меня нет. Им было запрещено: я так разнервничался по поводу их первого посещения, что им разрешили наблюдать за мной только в дверную щель.

Третье воспоминание: первый день в школе, все очень бесцеремонны. В классе горит камин. Каждые несколько дней я слышу один и тот же диалог:

– Зачем ты это сделал?

– Потому что она меня попросила, мисс.

И типичная реакция на это:

– Ну да, а если бы она сказала тебе сунуть руку в огонь, ты тоже сделал бы это?

Школа находится недалеко от дома, сразу за мясной лавкой с витриной на углу, в которой вывешены тушки кроликов. Выпал снег, и кто-то, прицелившись из-за угла, попадает мне снежком в шею, пониже затылка. Снежок состоит скорее изо льда, чем из снега. Мне очень больно, и я в слезах со всех ног бегу домой.

Это тот человек, которым я являюсь?

В некоторых отношениях я отождествляю себя скорее с этим пятилетним мальчиком, чем с кем-либо другим, кем мне пришлось побывать с тех пор. Конечно, легче любить простодушие маленьких детей, чем путанность ощущений взрослых; но это простодушие при определенных условиях склонно возвращаться. Так, например, когда умирала мама, я услышал, как сказал сам себе:

– Бедный мальчуган…

Она все еще была моей мамой, но теперь стала настолько уязвимой и слабой, что мы в значительной степени поменялись ролями. Трудно обвинять ребенка за то, кем он является: результатом генетической наследственности и случайного воздействия воспитания. С какого и до какого момента считается, что мы действительно отвечаем за себя?

Четвертое воспоминание: мы переехали в дом с газетно-табачным магазином в другую часть города, наспех построенную. Моя мать занималась магазином неполный рабочий день при поддержке отца и двух дядей. Она ввела строгие ограничения на любые возможные контакты, которые могли возникнуть у меня после школы. Позднее возвращение домой с игровой площадки или из близлежащего парка осуществлялось мной на собственный страх и риск. Приходя домой поздно, я тайком пробирался в магазин, согнувшись пополам. Я надеялся, что мама не заметит меня (что маловероятно) или простит меня (что тоже маловероятно). Насколько это объясняет мои регулярные нападки на брата Питера и даже (разок бывало и такое) на брата Пола, который был намного младше меня, я не знаю.

Моя мать была чрезвычайно сильно привязана к нам, но давала нам очень мало советов и занималась безжалостным эмоциональным шантажом. Кроме того, она очень строго относилась к любому виду саморекламы – пусканию пыли в глаза, но в то же время доверяла мне задания, которые сегодня в приличном обществе показались бы рискованными и опасными. Время от времени магазин испытывал недостаток в деньгах. Мама делала местным поставщикам небольшие заказы: как правило, на банки с леденцами «Баркерс», контора которых находилась прямо за углом, и один раз Найманам на небольшую партию табачных изделий. И те, и другие были оптовиками в нашем городе. Я получал необходимую сумму и отправлялся выполнять поручение пешком или на общественном транспорте.

Я полагаю, что в поездку к Найманам я взял с собой Питера (ему тогда было шесть или семь лет). Это место произвело на меня необычное впечатление, напоминая внутри и снаружи атмосферу времен Диккенса. Находящиеся там люди проявили большое внимание к нашей маленькой делегации. Казалось, что все они вышли посмотреть на нас, но, оглядываясь назад, я предполагаю, что им просто понравились маленькие посетители (похоже на эпизод с двумя сестрами в книге Пенелопы Фицджеральд «Офшор»). Это была моя первая встреча с евреями. Если бы ее тогда можно было снять на пленку, лучше всего черно-белую, то эта короткая неожиданная встреча, несомненно, стала бы маленькой драгоценностью.

Рассказ об отпуске

В восьмидесятые годы мы с женой Мэри взяли мальчиков в непредвиденный, самостоятельно организованный, полный приключений отпуск на Лисмор, известковый остров в центре озера Лох-Линн. Арендованный коттедж находился примерно в шести метрах над небольшой бухтой с галечным пляжем, выходящим на юго-восток, в сторону берега, на котором находился город Стратклайд. Далеко на северо-востоке виднелась гора Бен-Невис, а на юго-западе располагался остров Мулл. Наш младший сын Крис вспоминает, что наш крошечный паром назывался «Гордость Эгга».