Что гложет Гилберта Грейпа?

Включаем оба оконных вентилятора и оставляем ее отдыхать. Эми приносит из своей комнаты колокольчик. Этот колокольчик служит моей сестре верой и правдой: в течение учебного года она с его помощью сигнализирует об окончании перемены. Колокольчик остается у мамы, на прикроватной тумбочке. Если маме что-нибудь понадобится, она позвонит, и мы — либо Эми, либо я, либо кто-нибудь другой — будем тут как тут.

57

В кухне Ларри выслушивает отчет Эми и уже приготовил чековую книжку. Это хороший признак. Наверху прижимаюсь ухом к двери Эллен и слышу: Дженис расписывает свои любовные приключения. Девчонки хихикают, как водится у девчонок. Заглядываю к маме: та сладко спит, тихонько посапывает и сминает парикмахерские кудри о перьевую подушку.

Возвращаюсь вниз и вижу — Эми пригорюнилась. Спрашиваю:

— По какому поводу траур?

Она отвечает:

— Посмотри на мою прическу. Стоит одну ночь поспать — и это будет кошмар… придется снова обращаться к Чарли. Мне никогда…

Сетования продолжаются. Ларри с улыбкой выписывает чек.

Я смотрю в окно, выходящее на задний двор, и вижу, что Арни продергивает старые простыни сквозь пружины батута. Выскакиваю на крыльцо и окликаю братца:

— Арни, чем ты занимаешься? Строишь крепость?

Он высовывается из-за простыни и мотает головой.

Я интересуюсь:

— Тогда что же, что ты там делаешь?

— У-у-у, Гилберт, у-у-у. Ты тупой.

Подхожу к нему и говорю:

— Да, я в курсе. Очень медленно соображаю в таких делах. Что же ты сооружаешь?

— Космическую ракету.

— Ого. И куда… мм… полетишь?

— Не скажу.

— Ну и не надо.

— На поиски…

— На поиски чего?

— На поиски Альберта.

Это меня огорошило. Пролезаю под простынями, смотрю, как братец строит космическую ракету. Говорю Арни, мол, папа много потерял оттого, что сегодня отсутствовал.

— Он бы тобой гордился. Ему бы понравились все твои друзья, весь народ из города. Он и в самом деле много потерял.

— Ага, — соглашается Арни.

— А главное — он не познакомился с Арни Грейпом.

— Ага, он много потерял, ага.

Потом мы с Эми делаем уборку на нижнем этаже, а Дженис аккуратно сворачивает гирлянды и именинные указатели.

— Через год воспользуемся.

Уже задумываемся о том, что будет через год. Мне хочется сказать: «Нельзя ли ограничиться нынешним годом, сегодняшним днем?» Но это было бы не в моем характере. Скорее в характере Бекки, поэтому я говорю попросту:

— Хорошая мысль, Дженис, — и на этом умолкаю.

— Что ты сказал?

— Я сказал «Хорошая мысль». — (Дженис держит в руках стопку праздничных шляп и, похоже, ничего не понимает.) — Сохранить украшения — это хорошая мысль, Дженис. Только и всего.

— Эми?

— Да?

— Наш брат Гилберт — ты ведь его знаешь, Гилберта?

— Да, встречала.

— Он только что меня похвалил. Можешь себе представить?

— Ну, с трудом.

— ГИЛБЕРТ МЕНЯ ПОХВАЛИЛ. ТЕПЕРЬ МОЖНО УМЕРЕТЬ СПОКОЙНО. Я МОГУ УМИРАТЬ!

— Ш-ш-ш, — говорю. — В доме все спят.

Дженис идет на веранду. По дороге останавливается у своей сумочки, чтобы захватить пачку коричневых сигарет и зажигалку.

— Еще полторта есть, — сообщает Эми.

— Нет, спасибо.

— Да ладно вам. Нужно доесть, чтобы к маминому пробуждению ни крошки не осталось. — Эми протягивает мне две полные тарелки и говорит: — Кусочек поменьше — для Дженис.

Отрезает по куску для Арни и Ларри, чтобы тут же доставить по назначению.

Дженис кладет в рот маленький кусочек и делает затяжку, откусывает следующий кусочек и опять затягивается. Включила систему еды с дымком.

Ни с того ни с сего у меня возникает такое чувство, будто сейчас наступили те ленивые часы, какие бывают после ужина в честь Дня благодарения или запоздалого ланча в день наступившего Рождества. Эми спускается по лестнице и несет еще три тарелки. Я и с первым-то куском торта не справился — так, поковырял только. Эми говорит:

— Видели бы вы эти сцены. Арни заснул, свернувшись калачиком, у мамы в ногах. Ларри рухнул ничком на батут — отдыхает. Эллен клюет носом, но ее ждет библейская тусовка.

— Как трогательно, — изрекает Дженис.

Эми опускает тарелки на стол:

— Значит, вам доедать — налегайте сообща.

— В меня, — говорю, — больше не влезет.

— Гилберт, помогай.

— Ты тощий, кожа да кости, — подхватывает Дженис. — Да, Эми, давай сюда, мы с радостью прикончим тортик.

Минут за двадцать втроем подъедаем все остатки.

Откинувшись на спинку стула, Эми говорит:

— День удался. Как мне кажется. Даже ваш старший брат был в ударе. И мама тоже. И все гости. Да и с «Бургер-барном» хорошая оказалась задумка, вы согласны? Спасибо вам обоим за помощь. Она очень много значит…

Поскольку Эми пробило на сантименты, я встаю из-за стола, выкладываю на бетонную ступеньку крыльца последнюю сигарету дня и собираюсь вернуться в дом, но тут из-за угла появляется Ларри. Дженис говорит:

— Уже темнеет. Ну что, Лар, скоро поедешь?

Ларри смотрит на нее, словно хочет спросить: «Ты вообще о чем?»

Дженис отвечает:

— Считай, день закончился. Уезжаешь, да?

— Ага, скоро поеду. Ага.

Эми такая:

— Ну, в общем и целом… даже не верится… что у нас был такой день.