Что гложет Гилберта Грейпа?

— Все вообще в шоколаде. У меня в наличии: мать, готовая заглотить собственную руку, дай только ей побольше соуса для барбекю; старший брат-мудозвон и потаскуха-сестра, сдернувшие из этого города; младшая сучка-сестра, которая, по всей вероятности, прошлой ночью совокуплялась с Иисусом; неуклонно жиреющая старшая, которая заслуживает приличного мужика, и братец-дебил, который, надо полагать, решил немного поиграть в прятки и снова будет шарахаться от воды.

— Что-что, Гилберт? — Из кабинета высунулась голова мистера Лэмсона.

— Ничего, сэр.

— Я слышал. Ты что-то говорил. Гилберт, ты же знаешь: я открыт для диалога.

— Да я, собственно, о том, что вы правы, мистер Лэмсон. Жизнь…

Тот смотрит на меня озадаченно.

— Жизнь готовит нам прекрасные сюрпризы. Самые невероятные, самые удивительные сюрпризы. Это все, что я хотел сказать.

— Молодец, сынок. Так держать.

36

В ведро со шваброй налил горячей воды, плеснул средства для мытья полов. Смотрю на теплую пену и возвращаюсь мыслями к Арни: решаю, что главное — как можно быстрее заманить его в ванну. Толкая серое ведро к проходу номер четыре, смотрю, нет ли где клочьев пыли. Погружаю швабру в пену и, отжав лишнюю воду, начинаю протирать квадраты линолеума.

— Гилберт Грейп, — раздается чей-то громовой голос.

Я не поднимаю глаза, потому что боюсь увидеть источник звука.

— Всегда приятно видеть Гилберта Грейпа!

— Это верно. — Мистер Лэмсон поворачивается ко мне. — Ты только посмотри, кто к нам заглянул.

Ну не могу я поднять глаза.

— Прервись на минуту, Гилберт. Смотри, кто пришел!

Швабра отправляется в ведро. Я вытираю руки о фартук и поднимаю глаза, чтобы убедиться.

Солнце сквозь витрину заливает светом магазин. Купаясь в золотисто-желтых лучах, одетый в пиджак с синим галстуком и красной гвоздикой в петлице, элегантные отутюженные брюки и белоснежные теннисные туфли, безупречно причесанный, сверкающий улыбкой на зависть участникам любого конкурса красоты, стоит неподражаемое чудо природы — мистер Лэнс Додж.

— Привет, — говорю я, пытаясь скрыть изумление.

— И тебе привет, — отвечает Лэнс со сдавленным смешком, каким пользуются мужчины, чтобы разрядить обстановку. — Он совсем не рад меня видеть, мистер Лэмсон.

— Рад, конечно.

— Никак нет, сэр. Гилберт всегда был себе на уме.

— Но тем не менее он рад, что ты заглянул. Правда, Гилберт?

Я киваю, поскольку мистер Лэмсон этого и ждет.

В поисках городской легенды парковку пересекает стайка местных ребятишек. Десятка полтора, не меньше: смеются, кричат, визжат, как будто Лэнс — один из Битлов.

Поняв, что дети бегут за ним, Лэнс мигом теряет всю свою уверенность и впадает в истерику.

— Боже! — вопит он.

Это поднимает мне настроение до улыбки.

— Где тут можно спрятаться? — Лэнс аж вцепился мистеру Лэмсону в плечо.

— Вот там… ныряй туда.

Я вызываюсь провести его в подсобку, где он и скрывается.

Дети вваливаются в магазин и наперебой голосят:

— Где он? Где он? Мистер Лэмсон! Он у вас? Нам нужно с ним познакомиться! ОБЯЗАТЕЛЬНО!

Ребятишки дергают мистера Лэмсона за фартук, подскакивая, как зернышки попкорна. Хозяин и рад бы оградить Лэнса, но соврать не способен — я еще ни разу не поймал его на лжи. Набрав в грудь побольше воздуха, он заводит:

— Лэнс Додж — давний друг магазина «Лэмсон». Я еще помню, когда…

— Где он? Мы знаем, он к вам пошел! Его мама нам сказала!

Дети начинают рыскать по проходам. Я стою у подсобки, делаю вид, что переставляю банки с собачьим кормом, но на самом деле играю роль телохранителя или живого щита. Ситуация грозит выйти из-под контроля.

— Тише, тише, ребятки.

На мгновение притихли.

— Личность такого калибра, как Лэнс, подвергается сильным стрессам. У него масса обязанностей.

— Где он? Где он!

— ЛЭНС ЗАСЛУЖИВАЕТ УВАЖЕНИЯ!

— Спорим, он в подсобке, — догадывается какой-то хилятик.

— Ну допустим, но вы должны уважать…

Дети бросаются в мою сторону. Но, завидев меня, останавливаются. Голодные, истекающие слюной, они — волки, а Лэнс — загнанный олень. Чувствуя, что беды не миновать, освобождаю им дорогу, и они проносятся мимо. Мистер Лэмсон вскидывает руки.

— А куда было деваться? — спрашиваю.

— Деваться некуда.

Только я подумал, что Лэнс окажется легкой добычей, как вдруг слышу — кто-то ломится изнутри во входную дверь. Это наш всклокоченный кумир. Едва дыша, со всей дури пинает дверь и кричит:

— Вывези меня!

Мистер Лэмсон жестом отправляет меня на выручку Лэнсу. Хватаю ключи и, как есть, в фартуке, пулей проношусь метров десять до пикапа. Лэнс уже залег на дно кузова, а из двери черного хода вырывается стая волчат. Лэнс не шевелится, и я без суеты трогаюсь с места.

Проехав несколько кварталов и убедившись в отсутствии детей на хвосте, я опускаю окно и кричу:

— Путь свободен!

Лэнс перебрался на переднее сиденье; мы колесим по округе.

— Спасибо. Уф, спасибо тебе.

— Нет проблем, — говорю я.

Лэнс пыхтит, как на последнем издыхании:

— Какое тут пекло. Проклятая жара.

— Да уж.

— Фух.

У него над верхней губой проступили капельки пота. Точь-в-точь как на переменках в начальной школе.

— Куда тебя отвезти?

Он задумывается. И вдруг впадает в уныние.

— Хм. Дьявольщина.