Что и требовалось доказать

Во время хохота Чередниковой и Волгиной в кабинет периодически кто-то да заглядывал и недоумённо смотрел на Лариску, которая к тому времени, вполне придя в себя, со строгим лицом долистывала «могучее» дело с диваном, а точнее, с его юго-западной стороной. Другие его стороны интереса для следствия не представляли. Такой бред переходил все границы, и она настроилась куда как решительно. В ответ на вопросы, что у них происходит, Лариска подкатывала глаза, равнодушно пожимала плечами и углублялась в чтение, всем своим видом давая понять, что старших по званию обсуждать, не намерена. Других частей света она не вычитала; захлопнула обложку ни о чём «не говорящего» дела, поскольку ничего полезного там сделано не было, после чего поднялась, быстро напечатала указания, распечатала их (а ведь и правда научилась) и прикинула, что до обеда успевает даже позвонить начальнику в район, где любимым предметом в школе, очевидно, была география, ну а для спортсменов кроме спортивного ориентирования не существовало ничего, чтобы вызвать этого то ли географа, то ли полярника, то ли путешественника. Она решительно подвинула к себе телефон, стоявший обычно на столе либо Волгиной, либо Чередниковой, внушительно посмотрела на них, поджав губы и, закатив глаза, после чего набрала номер начальника следственного отделения того самого отдалённого района области, где кроме самого начальника (был ли у него самого опыт, Лариска сомневалась, а скорее и не сомневалась – не было, несмотря на возраст) работали два человека.

– Алексей Иванович, здравствуйте. Проводникова. Следственное Управление, – с металлом в голосе произнесла она в трубку, попутно оглядев замерших Ольгу с Натальей.

– Да-да, – обрадованно ответил Гончаренко.

– Завтра, пожалуйста, к одиннадцати часам (всё же район больше чем за двести километров, сама в своё время помоталась из более ближнего) Золотарёва я жду в Управлении.

Гончаренко попытался было что-то выяснить, но Лариска все попытки на корню пресекла, попрощалась и повесила трубку. Не читать же нотации человеку, который ей в отцы годится.

– Вот это ничего себе, – только и смогла вымолвить Ольга. – С вещами на выход, короче.

– Это так – разминка, – ответила Наталья, слышавшая Ларискины «разносы» в райотделе, – а вот Золотарёв, возможно, ориентироваться перестанет даже по компасу.

– Как страшно, – скривилась Лариска, добавив тут же, – Оль, обедаем в столовой (имелась в виду столовая Управления)?

– В столовой, – эхом отозвалась Волгина, понимая, что основное представление переносится на завтра, как не крути.

Наталья засобиралась, как обычно, домой.

Они с Ольгой прошлёпали в столовую, которая располагалась в подвале, если спуститься по боковой лестнице. Готовили там вкусно, как говорила Ольга, «ели всё в подлиз». Наевшись, взяв даже оладьи, с которых Лариска методично счистила сметану (с повидлом в этот раз не было), ничуть не удивив Ольгу, которая к таким художествам привыкла, запив компотом, они вернулись в кабинет, где, несмотря на плотненький обед, а главное – компот, решили шлифануть его чаем. Отпивая горячий чай, Лариска безразличным тоном продолжала произносить: «На юго-западной стороне дивана…», чем доводила Ольгу до истерического смеха, сопровождающегося расплёскиванием чая. Лариска не смеялась, а методично играла роль комика, который сам смешит, но не смеётся. Так правильно, так положено. Тем более что завтра перед этим самым Золотарёвым она смеяться совершенно не собиралась. Короче, репетировала. А вот дождь не прекращался. То шёл чуть тише, а то вдруг снова изо всех сил хлестал по стёклам, будто выбить их старался. Погода не менялась. За окном стояла безрадостная мартовская слякоть. Но Лариска уже напевала, что у природы нет плохой погоды. Хотя в данном случае хорошей одежды тоже не было. Был только, как обычно, старый зонт.

Вечером на совещании она доложила без особых подробностей о том, что планирует делать завтра и, выйдя от Зайцева, легко «скользя» по коридору, словно водомерка, поворачиваясь то к Наталье, то к Ольге с серьёзным видом повторяла: «На юго-западной стороне дивана…», пока обе не взмолились и не потребовали отложить «содержательный текст» до завтра. Короче, жизнь-то продолжалась!

А завтра наступило, куда ж ему деваться, солнце даже по такому случаю выглянуло, и подул ветерок, съедая уже грязный, но кое-где лежавший снег, а заодно и выпавшую за весь вчерашний день воду. Выпив чай после совещания, все, «забив» на работу, ожидали приезда Золотарёва с клятвенным обещанием Лариске не «ржать», дабы не испортить ей её «звёздный час». Лариска сидела с серьёзным лицом, не зная чем себя занять, когда половина одиннадцатого зазвонил телефон.

– Уважает, не опаздывает, – торжественно произнесла она, ни на секунду не сомневаясь, что звонит Золотарёв.

Ольга схватила трубку и через секунду ответила, что пропуск к Проводниковой сейчас закажет, демонстративно скосив глаза в Ларискину сторону. Лариска тут же скривилась, говоря всем своим видом: «А как вы хотели?»