Что я натворила?

Чмокнув Кейт в щеку, Дженис зашагала по тропинке к дому на утесе.

Кейт смотрела вслед этой девушке, которая уже успела стать настоящей женщиной. Она испытывала огромную гордость за подругу: Дженис прекрасный психолог и замечательная мама. Иногда Кейт прямо диву давалась — куда подевалась та агрессивная юная особа, которую она знала в тюрьме Марлхэм?

Повернувшись к морю, Кейт услышала шум проезжающего рядом с «Перспектив-Хаус» фургончика почтальона. Она уже долгое время не получала писем от Лидии — и молилась, чтобы та черкнула ей хоть словечко. И каждый раз, заслышав знакомый звук мотора, Кейт замирала в предвкушении, нервничая и умоляя Господа, чтобы сейчас почтальон передал ей весточку от дочери. Еще ни разу не сбылось, но она все равно ждала.

Кейт завернулась в свой вязаный кардиган с запа́хом. Теперь ее фигура оставалась стройной благодаря здоровому образу жизни, а не как раньше, когда она жила в постоянном страхе, от которого пропадал напрочь всякий аппетит. Кейт вытянула ноги, дотронувшись пальцами до мягкого одеяла, к краям которого прилипли влажные песчинки. Мимо промчался, кувыркаясь, пустой пакетик из-под чипсов — переменчивый ветер играл с ним, словно кошка с бантиком. Все вокруг Кейт казалось идеальным, вот только в душе ее зияла гигантская дыра: без своих детей женщина вела какое-то странное, половинчатое существование. И пора было с этим что-то делать.

Глава 9

Десять лет назад

Для некоторых сотрудников академии Маунтбрайерз суббота была чем-то вроде выходного. Младшеклассники и те, кто не был задействован в спортивных командах, были предоставлены сами себе. Впрочем, для тех, у кого на субботу были назначены соревнования, она становилась полноценным учебным днем.

Кэтрин сложила форму Доминика и смахнула пылинки с его бейсболки. Сегодня у него была тренировка по крикету. Играл ее сын из рук вон плохо, но по правилам академии все члены сборной, даже самые посредственные, должны были носить настоящую форму. Кэтрин — и не без оснований — предположила, что в занятиях спортом Доминику больше нравился не сам спорт как таковой, а его атрибуты. Кажется, ее мальчик думал, что, если будет выглядеть достойно, то сойдет за спортсмена, и наличие первоклассной спортивной формы как-то сможет компенсировать полное отсутствие таланта.

Несмотря на то что была суббота, у Кэтрин хватало хлопот по дому. Нужно было отполировать столовое серебро — которое почти всегда пылилось на полке, но рисковать женщина не могла; выкинуть мусор и вымыть два мусорных бака; развинтить плиту и тщательно отчистить все ее детали; подмести на дорожках в саду и во внутреннем дворике; вымыть и начистить до блеска все окна на лестничных площадках и в коридоре, в том числе окошки в передней и задней дверях; и, наконец, съездить в супермаркет — чтобы до отказа набить кладовую, шкафы в кухне, холодильник и морозилку, на случай нашествия гостей.

День был восхитительно жарким. Отправившись в город, Кэтрин столкнулась с несколькими сотрудниками академии и родителями студентов. Пару раз перекинулась словом о погоде. Кто-то из родителей похвастался детищем своего чада — коллекцией жуков, собранных в картонную коробку, наполненную листьями. В воздухе ощущалось лето. Вернувшись домой и переодевшись в сандалии, Кэтрин добавила к образу пару капель духов и приступила к оставшимся обязанностям по дому.

Взглянув на часы, висевшие в кухне, женщина с удовлетворением обнаружила, что опережает график. Теперь она могла потихоньку начать готовить ужин, а потом тайком урвать пару минут на чтение.

— Кэтрин? — крикнул Марк.

Женщина поставила на стол миску со сладким горошком, который как раз чистила маленьким острым ножиком. Женщина вытерла руки о передник и сунула нож в его карман. Доминик и Лидия вечно подтрунивали над матерью и ее нелепыми домашними нарядами, но Кэтрин было все равно: в этом переднике ей было удобно, и он напоминал тот невзрачный, вечно заляпанный пятнами от муки передник, который носила ее мать.

Она вышла в сад, на голос своего мужа.

— Да, Марк?

Он мог спросить что угодно — от «Где мой чай?» до имени какого-нибудь из учеников, которое никак не мог вспомнить.

— Садовые перчатки? Не знаешь, где они, милая? Не могу найти! — протянул Марк.

— Да, сейчас принесу, — ответила Кэтрин.

Она вернулась в кухню, зашла в кладовую и достала ящик, в который обычно складывала всякие мелочи. Перчатки лежали прямо сверху. Помедлив пару мгновений, Кэтрин услышала, как Марк громко засмеялся.

— А вот и она! Как всегда, держит меня в ежовых рукавицах, женушка моя милая, — сказал он, когда Кэтрин вышла во двор.

— Это я вижу. Здравствуй, Кэтрин!