Что я знаю о тебе?

Настя взяла на руки ребенка. Она была очень испугана. Кажется, только сейчас она начала понимать, что ей грозит. Максим переводил взгляд с двери на нее и на Павла. Из коридора послышались удары. Максим вышел в прихожую и открыл замок. На пороге стоял следователь и с ним еще один человек в форме.

– Максим Андреевич, вам нужно проехать с нами, поговорить об убийстве Елены Архиповой.

Максим еще раз оглянулся и, на секунду встретившись глазами с Настей, произнес:

– Я не убивал ее, это сделала моя жена.

Павел, 31 января, 10:00

Павел сидел за компьютером в небольшом опен-спейсе в центральном офисе «Эрны» в Москве. Он только что вернулся от своего начальника, которому докладывал о своей поездке во Владимир. Он до сих пор не мог прийти в себя от этой истории.

После того, как Максим обвинил свою жену, Павел сказал следователю о своих подозрениях, но Данила это мало интересовало. Признания Марины и показания сторожа с турбазы сделали Максима главным подозреваемым, и ничего копать дальше он не собирался. Как оказалось, амбиции Данила были гораздо сильнее, чем любовь к правде и справедливости. Всё, что он хотел – это поскорее передать дело в суд и отчитаться о быстром раскрытии. Жену Максима вызвали лишь для дачи показаний. Она сказала, что просыпалась под утро, в районе пяти часов, и мужа в постели не было. Ее даже подписку о невыезде не заставили писать. Она в тот же день собрала детей и уехала к матери в Вологду, оставив следователю адрес и пообещав в случае необходимости сразу вернуться. Сказала, что не хочет оставаться с убийцей в одном доме, а во Владимире ей делать нечего.

Как потом рассказывал Данил, которому Павел звонил вчера вечером, Максима продержали в полиции весь день, но признания он так и не подписал. Отпустили под подписку о невыезде. Доказательств для предъявления обвинения было недостаточно, все улики только косвенные. Пока он оставался в статусе подозреваемого. Любой адвокат мог сказать, что скриншот с переписки Марина могла подделать, а сторож видел только машину и фигуру вдали, но не лицо Максима. В телефоне Лены никаких сообщений не нашли, она всё удаляла. Зато вчера, когда Максима уже отпустили, Данил выяснил, что с кредитной карты Максима в прошлый вторник был оплачен заказ в интернет-аптеке, оформленный на его же номер телефона. В списке препаратов был пропофол. Максим утверждал, что этой картой пользовалась его жена. Но Данил уцепился за эту улику. «Со дня на день я смогу предъявить обвинение против Максима, – говорил он, – доказательства будут». «Смотри внимательнее, не факт, что доказательства будут против Максима. Не верю, что его жена могла всё просчитать», – отвечал Павел. Но следователь не был с ним согласен. Конечно, для полиции Максим выглядел намного более удобным обвиняемым. В виновность скромной домохозяйки, матери двоих детей, поверить было гораздо сложнее, чем в историю с убийством любовницы из ревности. Да и связь с подчиненной, девочкой на пятнадцать лет моложе, была ему явно не на пользу. Данил добавил, что Таня (ее тоже вызвали для дачи показаний) сохранила переписку, где Максим угрожал, что добьется ее увольнения, если она что-то будет говорить про его связь с Леной. Да и в интернете уже обсуждали, что погибшую убил любовник, замдиректора магазина. И вообще, что у него там чуть ли не гарем был из молодых девочек, которым он повышение обещал. Город был небольшой, у многих знакомые работали, у кого в полиции, у кого в «Эрне».

Начальник Павла был взбешен всей этой историей. Проклинал Максима, нанесшего такой удар по репутации магазина, Сашу, продавшего сведения, и Михаила, который всё это у себя в магазине допустил. Павел хорошо понимал чувства своего руководителя. Действительно, сталкиваться с таким приходилось впервые. И решения не было. Начальник сказал Павлу, что высшее руководство решило замять эту историю и дать всем отличившимся, кроме Саши, еще один шанс. Заменить половину руководителей в магазине сейчас было просто некем.