Что я знаю о тебе?

Вызвали в полицию и Таню. Вечером, когда она вернулась, они сидели вместе дома. Таня рыдала. Следователь сказал ей, что по одной из версий убийцей может быть Настя. Ее спрашивали о том, как та вела себя, узнав об измене мужа. Спрашивали и про Максима. Про то, что творилось между ним и Таней.

– Я виновата, я, – Таня задыхалась от слез. – Если бы я к ней не пошла, ничего бы не было.

Мать пыталась ее переубедить.

– Неужели ты не понимаешь, – говорила она. – Это всё Максим. Он пытается выгородить себя любой ценой. Даже оболгав жену, которой причинил столько зла.

– А мы не причинили? – взглянув на мать, спросила Таня. Марина обняла ее и сказала:

– На всё воля Божья. Не мы с тобой убили Лену. Мы просто сказали правду. А правда – это не грех.

– Ненависть – грех. Мы сделали это не ради правды, а ради мести. Как бы я не оправдывала себя, я это прекрасно понимаю. И от этого мне безумно плохо.

– Таня, ну неужели ты не видишь? Ведь не просто так мне попал в руки Ленин телефон. Господь дал мне возможность прекратить то, что они творили. И ею нельзя было не воспользоваться.

Таня взглянула на нее заплаканными глазами и спросила:

– Мама, почему ты так уверена, что эту возможность тебе дал Бог, а не дьявол?

Марина и сейчас вспоминала эти Танины слова. Она не нашла, что ей ответить. Она просто не хотела об этом думать. Ни она, ни Таня не виноваты. Она будет повторять это всегда, она всегда будет защищать свою дочь. Максим и Лена поплатились за свои грехи. А ей и Тане нужно жить дальше.

Дверь кабинета открылась. Зашел Саша. Он подсел к ней и тихо, чтобы не слышали подчиненные Марины, сидящие неподалеку, сказал:

– Ты не видела? Максим пришел. Разговаривает сейчас с директором.

Вместе с Сашей они вышли в коридор. Действительно, через стеклянную дверь было видно, что у директора с замом идет сложный разговор.

– Думаешь, увольняется? – спросила Сашу Марина. Теперь они всё знали друг о друге, и скрывать было нечего. Саша даже не обиделся, что она подкинула ему доступ к диску. Вчера они поговорили и решили, что повода злиться друг на друга у них нет.

– Наверное, как он сможет оставаться здесь работать после всего этого? Я не могу. Даже если предложили бы, я не остался.

– И зря, – ответила ему Марина. – Зачем тебе эта «Мебеликс»? Стоило бы попробовать уговорить начальство оставить тебя здесь. У них же намного хуже работать.

– Зато я там начну всё с чистого листа. Я вчера уже общался с их директором. Они меня ждут. Как ты не понимаешь, – добавил он. – Я опустился до такого, чего и представить себе не мог. Если б меня позавчера отпустили, я бы сразу ушел. Лишь бы отмыться от этого дерьма и всё начать сначала. Во что я превратился? А мне ведь много и не надо было. Просто спокойно работать, возвращаться домой к семье. А с ними… – Саша глубоко вздохнул. – Мне даже дома покоя не было. Представляешь? Я жену начал в измене подозревать, насмотревшись на всё это. Увидел случайно, что она в интернете про тесты ДНК что-то смотрела, в телефоне ее начал рыться, когда ее рядом не было. Хотя мы всегда во всем друг другу доверяли.

– А почему она про эти тесты смотрела? Ты выяснил?

– Хотел скандал ей уже устроить, – усмехнулся Саша. – А она тут сама мне говорит, что на выходных настоящий отец Тимошки из Москвы объявился. В воскресенье она с ним встречалась. Одиннадцать лет его не было, а тут вдруг вспомнил, что у него во Владимире сын растет. Он ее бросил, когда она забеременела. Оба студенты были, побоялся ответственности. А теперь вот повзрослел, жениться успел, развестись, детей своих нет, решил на нашего Тимошку права предъявить, даже в суд готов был обратиться.

– Ничего себе, – покачала головой Марина. – И что же вы решили?

– Мы долго вчера это обсуждали. Наташа решила простить его и дать ему шанс с сыном. Это ее решение, я не стал спорить. Возможно, она и права. Тимошка же знает, что я ему не родной отец, пусть попробуют. Всё же надо уметь прощать.

– Лишь бы прощать по-настоящему, – добавила Марина, – а не копить злобу в душе, которая потом во что-то страшное выльется.

В этот момент дверь кабинета Михаила открылась и Максим вышел. Он очень осунулся за эти два дня, даже выглядеть стал старше. Он мельком взглянул на Сашу с Мариной и, не поздоровавшись, пошел к себе в кабинет.

Марина кивнула Саше, тот ушел в отдел персонала, а она сама направилась к директору. Михаил даже не дождался ее вопроса и сказал:

– Максим остается. Возвращается к работе. Он пока под подпиской о невыезде.

– Но как… После всего?

Михаил посмотрел на нее и сказал:

– Но ты же осталась. Не суди других. У него дети, кредиты. Кто его возьмет, когда он под следствием? Я уверен, что он этого не делал. Конечно, повышения ему уже не дождаться, вчера мне так и сказали, но здесь он нужен. Пусть работает. А если я хоть от кого-то услышу комментарии по этой истории, то этому человеку предстоит долгий и неприятный разговор лично со мной. Вся эта история в прошлом, нам нужно работать.

– Я поняла, – тихо кивнула Марина и вышла.