Что касается

Как поехал Исидор на Флорентийский собор —
скопом передать всю свою паству папству, —
так и не вернулся Исидор до сих пор,
знает: надо быть ему от паствы опасну.

А в Москве зима не от большого ума.
Тут у нас людишки живут по привычке.
Разве с бодуна кому дадут тумака.
Да на Пасху кáтают мальчишки яички.

Ходят кривоулочками, спустя рукава,
да на возке архимандрит какой сугроб раскимдарит.
Потчует блинами и квасом Москва,
только блядомыслия не благословляет.

Всяко змеесловие зловесно весьма, —
особливо на латыни оно как на ладони.
То-то на Москве темна завеса ума,
а широко и далеко видать с любой колокольни.

Как уехал Исидор на Флорентийский собор —
скопом передавать свою паству папству, —
так и не вернулся Исидор до сих пор:
всё готовит грозную острастку пространству.

Топчется – и деньги суёт – и сулит
тишь да гладь, да русские дали-широты.
В тригонометрических коридорах интриг
он берёт уроки надменья у Европы.

Сила pax romano – вся в надменьи одном.
Только ткнёшь – так палец в труху и провалится.
А нашу ойкумену не замкнуть в окоём.
Скоро Исидора будем ждать к масленице.

«Медленно грузная цепь облаков...»

Медленно грузная цепь облаков
тянется в небо из-за сарая —
стадо коров, запряжённых зарёю,
стадо коров, ой ты стадо коров!

С длинным бичом позади возникая,
едет бельё полоскать Навсикая.
Сотня голов, ой, две сотни рогов,
ваша пастушка состарилась с вами,
ваша старушка поссорилась с нами.
Тяжко бредут, свесив полное вымя,
дождик цедя на просторы лугов.

Был ей жених, да давно был таков.

Что я, дурак, обо всём этом знаю?

«Суха поэзия, мой друг...»

[фрагмент поэмы «Нескончаемые сетования»]

Суха поэзия, мой друг,
но зеленеет жизни проза,
как старый на лужайке дуб
листвой оделся вдруг так просто,
что проезжающий Болконский
воскликнул: «О, как был я глуп,
когда искал средь леса букв
подобия своей печали!..
Где ж вы, друзья однополчане,
лишившиеся ног и рук?
Ужели эти ваши члены —
и те, и прочие, и все,
творя банальный гимн весне,
восходят к солнечной листве
в безличном веществе вселенной?»…

«Серёжа приехал с приветом...»

Серёжа приехал с приветом
из дальних неведомых стран.
Андрюша поздравил с приездом
и съел угощение сам.

Но мне сам Серёжа неведом,
равно как Андрюша далёк,
и я оставался эстетом,
которому всё невдомёк.

Похоже, я с детства болтался,
всему человечеству чужд,
в прозрачном кристалле пространства
вдали от количества душ.

И вот эти грустные мысли,
да бедные игры ума.
Одни только буквы и числа,
да некоторые имена.

«Что ты, товарищ, набычился?..»