Что лучше денег?

Слабовато, но ничего лучшего я не придумал. По крайней мере, все присутствующие слушали, подавшись вперед и насторожив уши, как охотничьи собаки.

Если мои слова и произвели на кого-то впечатление, то только не на мисс Визен. Она смотрела на меня с еле заметной улыбкой и скучающим видом.

— Может быть, вы оставите записку? Если мистер Найт заинтересуется, он даст вам знать.

В этот момент дверь позади нее отворилась и толстый лысеющий человек лет сорока, в костюме из легкой полосатой ткани желтовато-коричневых тонов, окинул комнату враждебным взглядом и сказал:

— Следующий. — Совсем как медсестра, вызывающая пациента в зубоврачебный кабинет.

Я стоял рядом с ним. Краем глаза я видел, как долговязый юнец с баками под Элвиса Пресли выбирается из кресла, держа в руке гитару; но я его опередил.

С широкой и доверительной улыбкой я затиснул толстяка обратно в его кабинет и влез туда вместе с ним.

— Минуточку, мистер Найт, — сказал я. — У меня есть кое-что для вас. Когда вы это услышите, вы наверняка захотите, чтобы мистер Шэрли тоже услышал.

К этому времени я уже был внутри комнаты, прикрыв за собой дверь пяткой.

На его столе я увидел магнитофон. Обойдя Найта, я поставил пленку и включил магнитофон в сеть.

— Вы не пожалеете, что услышали эту запись. — Я говорил настойчиво и быстро. — Конечно, на таком магнитофоне она не прозвучит в полную силу, но если запустить ее через электростатический динамик, вы будете прыгать от восторга.

Он неподвижно смотрел на меня, и на его пухлом лице отражалась тревога.

Я нажал кнопку, и голос Римы сразу попал в цель. Я видел, как напряглись мышцы его лица, когда первые звуки наполнили комнату.

Он прослушал пленку до самого конца, а затем, когда я включил перемотку, осведомился:

— Кто она?

— Моя клиентка, — сказал я. — Как насчет того, чтобы ее послушал мистер Шэрли?

Он внимательно посмотрел на меня.

— А вы кто?

— Меня зовут Джефф Гордон, и я хотел бы побыстрее покончить с этим делом. Либо мистер Шэрли, либо «Американская радиокорпорация». Выбор за вами. Я пришел вначале к вам только потому, что сюда ближе.

Но он был стреляный воробей, и мой блеф не сработал. Он ухмыльнулся и сел за свой стол.

— Не перегибайте палку, мистер Гордон, — сказал он. — Я не говорю, что она не годится. Она годится, но я слышал голоса и получше. Возможно, она нас заинтересует. Приведите ее сюда к концу недели. Мы ее прослушаем.

— Сейчас она не может прийти, но я представляю ее интересы.

— Хорошо, в таком случае пусть придет, когда сможет.

— Я-то думал, что подпишу с вами контракт прямо сейчас. Если она вам не нужна, попробую договориться с «АРК».

— Я не говорил, что она не нужна. Я сказал, что мы хотим услышать ее живой голос.

— Жаль. — Я пытался напустить на себя твердость и деловитость, хотя сам видел, что не выдерживаю роли. — Дело в том, что она нездорова. Она нуждается в тонизирующем лечении. Если она вам не нужна, так и скажите, и я сматываю удочки.

В дальнем конце комнаты отворилась дверь и вошел невысокий седой джентльмен с лицом еврейского типа.

Найт поспешно поднялся на ноги.

— Сию минуту, мистер Шэрли…

Это был мой шанс, и я не преминул воспользоваться им. Я включил магнитофон и вывел звук на полную громкость.

Голос Римы заполнил комнату.

Найт хотел было выключить магнитофон, но Шэрли жестом остановил его. Он стоял и слушал, наклонив голову к плечу, и его агатовые глазки перескакивали с меня на Найта, потом на магнитофон.

Когда пленка кончилась, Шэрли сказал:

— Исключительно хорошо. Кто она?

— Всего лишь неизвестная. Ее имя вам ничего не скажет. Я хочу получить для нее контракт.

— Вы получите его. Приведите ее сюда завтра утром. Она может оказаться ценным достоянием. — Он направился к двери.

— Мистер Шэрли…

Он остановился, повернул ко мне голову.

— Эта девушка нездорова, — сказал я, стараясь не выдать голосом своего отчаяния. — Мне нужно пять тысяч долларов, чтобы поставить ее на ноги. Когда она выздоровеет, она будет петь еще лучше, чем на этой записи, я вам гарантирую. Она может стать сенсацией года, но ее надо вылечить. Вы сами слышали ее голос. Неужели вы не поставите на него пятитысячный аванс?

Он посмотрел на меня в упор, и его глазки-бусинки сделались безжизненными.

— Что с ней?

— Ничего такого, что было бы не под силу хорошему врачу.

— Вы сказали, пять тысяч?

Пот стекал ручьями по моему лицу, когда я сказал:

— Она нуждается в специальном лечении.

— У доктора Клинзи?

Я понимал, что врать ему не было смысла. Он был не тот человек, которому можно врать.

— Да.

Он покачал головой.

— Я в этом не участвую. Если бы она была совершенно здорова и готова приступить к работе, я бы предложил вам очень хороший контракт. Все остальное меня не интересует.

Он вышел, закрыв за собой дверь.

Я снял пленку с магнитофона, положил ее в футляр и опустил в карман.

— Вот видите, — смущенно сказал Найт, — вы попали впросак. Старик испытывает отвращение к наркоманам. У него собственная дочь наркоманка.

— Если бы удалось ее вылечить, могла бы она его заинтересовать?

— Вне всякого сомнения, но для этого он должен быть уверен, что она вылечилась.