Что лучше денег?

Той ночью, лежа в постели, я ломал себе голову над тем, как поведет себя Киэри, когда услышит мой рассказ. Арестует меня сразу или сначала проверит факты? Что сказать Сарите завтра утром, когда я буду уходить из дому? Сказать, что она, возможно, больше меня не увидит? Рассказать ей правду?

Какой для нее будет удар, если меня арестуют и мы больше не увидимся! Я понимал, что должен сказать ей правду, но не мог заставить себя сделать это.

Всю ночь я пролежал в темноте, не сомкнув глаз, и когда за открытым окном начало светать, я все еще не знал, как поступить. В конце концов, уже одеваясь, я решил, что вначале пойду в полицию.

Днем чуть позже четырех я вошел в здание городской полиции Санта-Барбы. Дюжий сержант сидел за столом в дежурной части, засунув в рот конец ручки. Он равнодушно взглянул на меня и спросил, что мне нужно.

— Я хотел бы видеть инспектора Киэри, с вашего позволения.

Он вытащил изо рта ручку, подозрительно осмотрел ее и положил на стол.

— Как мне доложить?

— Меня зовут Джефферсон Холлидей. Он меня знает.

Его большая рука зависла над телефоном, но затем, словно бы решив не утруждать себя звонком, он пожал плечами и кивнул в сторону коридора.

— Третья дверь налево. Ступайте.

Я пошел по коридору, остановился у третьей двери налево и постучал.

— Заходите, — рявкнул Киэри.

Я открыл дверь и втиснулся в клетушку, где едва хватало места для письменного стола, конторского кресла и стула с прямой спинкой. Киэри сидел за столом, развалившись в кресле и читая газету. Когда он увидел меня, его маленькие глазки округлились. Он отложил газету и откинулся на спинку кресла, которое скрипнуло под его тяжестью.

— Ба, кого я вижу! — воскликнул он. — Вот не ожидал! Присаживайтесь, мистер Холлидей. Добро пожаловать в Санта-Барбу.

Я сел прямо перед ним.

— Ваше счастье, что вы меня застали, мистер Холлидей, — сказал Киэри, вытаскивая свою неизменную жвачку. — Сегодня, слава богу, я работаю последний день. Думаю, что за тридцать пять лет в полиции я заслужил свой отдых. Понимаю, что скучновато будет, на нашей дерьмовой пенсии далеко не уедешь. У меня есть домик на море и жена, как-нибудь проживу. Как с мостом?

— Все в порядке.

— А как себя чувствует ваша жена?

— Прекрасно.

Он сунул жвачку в рот и задвигал челюстями.

— Ну что ж, рад это слышать. — Он привалился своей широкой спиной к спинке кресла и вопросительно посмотрел на меня маленькими цепкими глазками. — Вы здесь по какой-то особой причине, мистер Холлидей?

— Да. Я пришел сообщить вам, что Мэндон не убивал Риму Маршалл.

Маленькие глазки слегка округлились.

— На чем основано ваше сообщение?

— Ее убил человек, который называет себя Уилбуром. Он наркоман, сидел в тюрьме, сейчас условно освобожден.

Киэри потер кончик своего мясистого носа тыльной стороной ладони.

— Почему вы думаете, что это он убил ее?

Я перевел дыхание.

— Я знаю, что он. Это из-за нее он получил двадцать лет. Когда его досрочно выпустили, он ее разыскивал, чтобы убить, но не мог найти. Я ему сказал, где она. Он проник в бунгало и убил ее. До этого я позвонил Вазари и предупредил, что полицейские уже выехали, чтобы арестовать его. Когда Уилбур появился в бунгало, Вазари там уже не было.

Киэри взял карандаш и начал постукивать им по столу. Его грубое мясистое лицо ничего не выражало.

— Очень интересно, — сказал он, — но не совсем понятно. Откуда вы знаете этого Уилбура?

— Это долгая история, — сказал я. — Пожалуй, лучше рассказать ее с самого начала.

Он смотрел на меня в упор.

— Ладно, я не возражаю. Времени у меня хватает. Ну, так что же это за история?

— Это заявление, инспектор, которое будет меня обвинять, — сказал я. — Чтобы не терять времени, пусть кто-нибудь его запротоколирует.

Он с хмурым видом потер щеку.

— Вы уверены, что хотите сделать заявление, мистер Холлидей?

— Да.

— Ну, хорошо.

Он выдвинул ящик стола, достал оттуда маленький магнитофон, подключил микрофон и поставил рядом со мной, затем нажал пусковую кнопку, и бобины завертелись.

— Итак, начали, мистер Холлидей, давайте запишем это ваше заявление.

Я говорил в маленький микрофончик. Я рассказал все: как я впервые встретил Риму и спас ей жизнь, когда Уилбур хотел ее убить; как она упекла его на двадцать лет. Я рассказал о ее необыкновенном голосе, о моих честолюбивых замыслах стать импресарио, рассказал о том, как я пытался ее вылечить и как мы забрались в киностудию «Пасифик», чтобы украсть деньги на ее лечение.

Он сидел и слушал, тяжело дыша и уставившись на пыльную поверхность стола. Изредка он переводил глаза на медленно вращающиеся бобины. На меня он взглянул лишь в тот момент, когда я дошел до убийства охранника, затем снова опустил глаза, продолжая мерно двигать челюстями.

Я рассказал в микрофон, как приехал домой, как возобновил учебу, наконец, как стал партнером Джека Осборна. Я рассказал о мосте, о фотографии в «Лайфе», о приезде Римы в Холланд-Сити с целью шантажа. Я рассказал о несчастном случае с Саритой и о том, как я нуждался в деньгах, чтобы спасти ее.