Что лучше денег?

Пятнадцать лет! Я думал о Сарите и клял себя за то, что не сказал ей правду. Это были самые мрачные, самые томительные полчаса в моей жизни.

Часы на стене показывали полшестого, когда дверь отворилась и вошел Киэри. Он курил сигару и ухмылялся. Закрыв за собой дверь, он протиснулся мимо меня к своему столу и сел в кресло.

— Пришлось поволноваться, мистер Холлидей? — спросил он. — В мыслях уже за решеткой, а?

Я промолчал.

— Я прощался с ребятами, — продолжал Киэри. — В пять часов сдал свою бляху и теперь уже официально числюсь на пенсии. Ваше дело должно быть передано инспектору Карноу, другого такого сукина сына во всей полиции не сыщешь. — Он вытащил из кармана пленку. — Услышав вот это, он запрыгает от радости. — Маленькие цепкие глазки ощупывали мое лицо. — Но мы с вами могли бы все устроить таким образом, что он ничего не услышит.

Я остолбенело уставился на него.

— Что вы имеете в виду?

— Мы могли бы договориться, мистер Холлидей, — сказал он, нагло ухмыляясь. — В конце концов, что лучше денег? Я мог бы продать вам эту пленку, если бы вы пожелали купить ее. Тогда вы развязались бы с этим делом. Вы смогли бы возвратиться к своей жене и к своему мосту, и вам не надо было бы ни о чем беспокоиться.

Что лучше денег?

Он произнес те самые слова, которые я слышал однажды от Римы. Значит, дело шло к тому же. Я с трудом подавил в себе желание врезать ему по наглой роже. Вместо этого я спросил:

— Сколько?

Он осклабился.

— Она требовала с вас тридцать тысяч, верно? Ну а мне хватит двадцати.

Я взглянул на него в упор.

— А потом сколько?

— Мне хватит двадцати тысяч. За это вы получите пистолет и пленку. Условия божеские, а?

— Пожалуй, — сказал я. — До тех пор, пока не кончатся эти двадцать тысяч, и тогда вы вспомните обо мне и придется сетовать на невзгоды, так всегда бывает.

— Дело ваше, приятель. Если боитесь риска, у вас есть выбор. Никто не мешает вам отбыть свой срок.

Я чуть-чуть подумал, потом пожал плечами.

— Ладно, согласен.

— Вот и хорошо, сразу видно умного человека, — сказал Киэри. — Мне нужны наличные. Я получаю деньги, вы получаете пистолет и пленку. Сколько вам понадобится времени, чтобы приготовить деньги?

— До послезавтра. Мне придется продать облигации. Приходите ко мне в контору в четверг утром, деньги будут готовы.

Он покачал головой и подмигнул мне.

— Никакой конторы, приятель. Я позвоню вам утром в четверг и скажу, где мы встретимся.

— Хорошо.

Я встал и вышел из комнаты, не взглянув на него. Пришлось поторопиться, чтобы успеть на шестичасовой поезд в Холланд-Сити. Я сидел и напряженно думал, глядя в окно, Рима поставила меня в безвыходное положение, потому что ей нечего было терять. Она была готова на все ради денег, и она пошла бы в тюрьму вместе со мной, если бы я не откупился, но эта попытка шантажа со стороны Киэри — совсем другое дело. Ему-то есть что терять. Мне придется действовать с оглядкой, но я был уверен, что сумею его перехитрить. В любом случае я не собирался платить ему ни цента. Лучше уж смириться с тем, что меня ждет, чем всю жизнь подвергаться шантажу со стороны этого жирного полицейского хапуги.

Утром в четверг я сказал Кларе, что мне должен позвонить инспектор Киэри.

— Прошу вас не соединять меня с ним. Скажите, что меня нет, и вы не знаете, когда я вернусь. Спросите, не хочет ли он передать мне что-нибудь.

В начале двенадцатого Клара доложила о звонке Киэри.

— Он сказал, что будет ждать вас в час в гостинице «Тэвенерс-Армс».

Так назывался придорожный бар в нескольких милях от Холланд-Сити. Я подъехал туда чуть раньше часа и вошел в бар, держа в руке объемистый портфель.

Киэри сидел за угловым столиком, на котором стояла двойная порция виски с содовой. Кроме него, там было всего двое посетителей, которые сидели в другом углу.

Пока я шел к его столику, он не спускал глаз с портфеля.

— Здорово, приятель! — сказал он. — Присаживайтесь. Чем будете травиться?

— Ничем, — ответил я, усаживаясь на скамью рядом с ним. Портфель я поставил между нами.

— Я вижу, деньги принесли?

— Не принес, — сказал я.

Ухмылка исчезла с его лица, глаза сразу сделались холодными, как мрамор.

— То есть как не принес? — зарычал он. — Ты что, в тюрьму захотел, щенок?

— Облигации были проданы только сегодня утром, я просто не успел получить деньги. Можете прямо сейчас поехать со мной и посмотреть, как отсчитывают деньги, а потом получить их.

— Какого еще черта? Надуть меня пытаешься? — прошипел он, приблизив ко мне побагровевшее лицо. — Попробуй только что-нибудь выкинуть! Глазом не успеешь моргнуть, как очутишься за решеткой, так что и жена не узнает, куда тебя укатали!

— Это долгая песня, инспектор, пересчитывать двадцать тысяч долларов, — сказал я сдержанным тоном. — Я думал, вы захотите, чтобы это сделал для вас кассир, но если вам нравится считать самому, я поеду сейчас в банк, получу деньги и привезу их сюда. Я вовсе не собираюсь вас обманывать.

Он бросил на меня злобный подозрительный взгляд.