Что может быть лучше плохой погоды. Тайфуны с ласковыми именами

Подтверждаю кивком, напряженно ожидая, что последует за этим.

– А что вы сделали в промежутке между этими двумя событиями?

Это вопрос, которого я жду давно. Магазины, они как люди, добавим, и как легенды. Самая разработанная легенда не может быть совершенной. Как бы легенда ни была хороша, у нее найдутся слабые места.

– Путешествовал.

– Где именно?

Бывают вопросы, на которые можно запросто ответить чем-нибудь вроде «не помню». Увы, этот не из таких.

– Почти все время провел в Индии: Бомбей, Хайдарабад, Мадрас, Калькутта…

– В Индии? Зачем так далеко?

– Именно затем, что далеко. Мой отец был не только посредственным торговцем, он отличался тираническими наклонностями. Не считался ни с моими взглядами на торговлю, ни с личными желаниями. Сколько я ни говорил ему, что мне хочется поездить по свету – а я всегда мечтал о путешествиях, – он отделывался одной и той же фразой:

«Товары ездят. Людям лучше сидеть на месте».

На минуту замолкаю, будто слышу голос покойного родителя. Потом снисходительно добавляю:

– Что вы хотите – человек старого пошиба. Горе горем, но, как только я остался один, я почувствовал себя школьником, отпущенным на каникулы.

– И отправились в Индию… Понимаю. Вы даже упомянули тут некоторые города. А не могли бы несколько подробнее осветить свою поездку: гостиницы и прочее…

И я начинаю детально описывать места и достопримечательности, которых никогда в жизни не видел и знаю разве что по снимкам.

Адам Уорнер слушает меня внимательно, но пометок никаких не делает, хотя ручка у него в руке и формуляры лежат перед ним. Вероятно, все фиксирует магнитофон…

Проходит час, и директор решает наконец представить мне отдых. Я говорю «отдых», потому что данные будут проверены и последует новая серия вопросов. Тут все предельно просто: предварительный зондаж, затем обстоятельный допрос, потом прощупывание наиболее уязвимых мест, дополнительные расспросы – пока тебя совсем не выпотрошат или не оставят в покое.

– Надеюсь, я вас не слишком утомил.

Говорить такие вещи после трехчасового допроса по меньшей мере бессовестно, однако я лишь устало усмехаюсь.

– Не слишком, но основательно.

– Что касается вашей секретарши, то вопрос будет улажен немедленно. Пришлите ее ко мне.

Несколько позже я сижу с Эдит в одном из уютных ресторанов на Дамраке. Уорнер до такой степени выжал из меня жизненные соки, что пришлось выпить три кружки пива, чтобы восстановить нормальное орошение организма.

– Ты еще долго намерен наливаться? – любопытствует

Эдит.

– Кончаю. И уже готов сообщить тебе первую новость: тебя зачисляют в штат «Зодиака».

– Ты чудесный!.

– Второе тоже заслуживает твоего внимания: ты остаешься моим личным секретарем. Так что веди себя поучтивей.

– Я буду твоей рабыней.

– Пока не вижу в этом необходимости. Куда важнее не делать чего-нибудь очертя голову. Короче, ничем не заниматься, кроме исполнения прямых служебных обязанностей. У меня такое чувство, что у этих людей болезненная мнительность и солидный запас магнитофонов.

– Ты меня пугаешь.

– У меня нет подобного желания. Просто хочу напомнить тебе о первом и единственном условии нашего с тобой уговора.

Я замолкаю – подошел кельнер и раскладывает по тарелкам еду. Бифштекс с жареным картофелем и зеленым салатом. Скромное, но обильное блюдо в рабочий день. В

интересах внутреннего орошения заказываю еще две бутылки пива и, отослав официанта, заканчиваю мысль:

– Потому что для тебя, дорогая Эдит, служба в «Зодиаке», быть может, всего лишь эпизод, а для меня – мое будущее…

– Ладно, – останавливает она меня, принимаясь за сочный бифштекс. – Можешь приберечь свои тирады. Заранее знаю, что ты хочешь сказать.

– Сомневаюсь. Я хочу сказать, что по поводу твоего назначения тебе придется зайти к господину Адаму Уорнеру, директору-администратору фирмы.

– Зайду.

– Имей в виду, хотя его зовут Адамом, вопросы, которые он задает, совсем не те, какие можно было бы услышать от нашего прародителя.

Она перестает есть и смотрит на меня.

– Я бы даже сказал, что и задает он их необычайно ловко. А любопытен сверх всякой меры. Если ты подашь ему свою легенду в таком виде, в каком поначалу подала мне, то я тебе не завидую.

– Спасибо, что предупредил. Но я приготовилась.

– А если речь зайдет о твоем устройстве в «Зодиаке»?

Уорнер не пройдет мимо факта, что после неудачной попытки поступить в их женевский филиал ты пожаловала в главную дирекцию в качестве моего секретаря.

– Он не может знать о моей первой попытке. Я ни документов не оставляла, ни заявления не подавала.

– Но ты назвала себя.

– И не называла. Когда я пришла впервые, претендентов набралось много, а помощник директора принимал наспех, лишь бы окинуть взглядом каждую из нас. Этот тип

– известный бабник.

– Странно, как это он тебя не взял.

– Увы, Морис, не всем присущ твой здоровый плебейский вкус. В сущности, вопрос уже был почти решен в мою пользу, но после меня к нему вошла претендентка; увидев ее, я сразу почувствовала, что она меня вытеснит.

– Должно быть, она была настоящей богиней.