Что может случиться в погребе (СИ)

Руки Алистера лихорадочно блуждали по телу Элиссы: водили по выпирающим лопаткам, чуть сдавливали в ладонях соблазняющие изгибы талии, спускались к упругим ягодицам, гладили и сжимали их, а затем снова тянулся наверх, обратно к лопаткам, повторяя ласки. Алистер стремился насытиться своей возлюбленной, запоминая каждый ее горячий выдох в его губы между поцелуями, каждое легкое вздрагивание мышц, натягивающихся струной под обнаженной кожей, когда он прикасался к ней прохладными ладонями.

В самом неподходящем для любви месте они судорожно освобождали друг друга от одежды. Страстный поцелуй прерывался лишь иногда, когда они отвлекались от влажных губ на щеки, подбородки, шеи, ключицы. Но вместе с неутолимым желанием появился страх, что кто-нибудь неожиданно ворвется. Каждый шорох за дверью внезапно стал казаться каким-то шепотом или шагами. В любую минуту их могли прервать, будь то любопытный зевака-прислуга или сам эрл Эамон, возжелавший испить из бочонка именно сейчас, – кто угодно, но вопреки угрозе быть раскрытыми, Алистер и Элисса продолжали ласкать друг друга. Страх обострил все чувства до предела, рождая жгучее желание.

Развернувшись к Алистеру спиной, Элисса ступила на шаг вперед, вытянутой рукой оперлась на стену меж двух факелов и слегка расставила прямые ноги. Ее спина медленно прогнулась дугой. Мягкое и трепетное мерцание огней ласкало обнаженное тело Элиссы, оно переливалось на спине, касалось выпуклых приподнятых бедер и будто нарочно падало на приоткрытые половые губы, поблескивающие от вязкой влаги. Элисса стояла перед ним, гибкая, изменчивая, зовущая; она обворожительная, прелестна, как только может быть прелестна девушка, которая тебя любит. Алистер впервые пожалел, что ушел из Церкви, ведь ему так хотелось сейчас дать обет целомудрия и сразу же его нарушить. А потом еще разок нарушить. И еще. Желательно перед иноками, чтобы показать им, насколько хорошо быть грешником, упивающимся молодым женским телом. Отдаваясь громким стуком в груди, бешено рвалось сердце. Принц подошел почти вплотную и, обхватив рукой бедро девушки, вошел в нее.

Рука Элиссы, вжавшаяся сильнее в стену, сгибалась в локте в такт толчкам, приглушенные протяжные стоны через ее сомкнутые губы стали постепенно заполнять погреб. Алистер и Элисса пытались насытиться друг другом. Каждый из них жадно забирал себе частичку другого.

И, как будто высекая искры осколками кремня, Элисса говорила любовные слова: «Дорогой», «Милый», «Навек». Алистер подался вперед, примыкая к спине девушки, и накрыл ее упирающуюся в холодную стену руку своей. Другой рукой он обхватил Элиссу под живот, прижимая к себе ближе и целуя покрытое испариной плечо. Элисса продолжала говорить. В перерыве между стонами ее голос сбился на шепот, и Алистер почти его не слышал. Но подсознание подсказывало ему, что это было что-то очень приятное, возбуждающее и призывное.

Алистер раскачивал бедрами напористей, вслушиваясь в хлюпающие шлепки взопревших тел, в неумолкаемые стоны Элиссы, с остервенеем двигающейся навстречу, в собственный отрывистый рык. Целая симфония звуков поглотила погреб и отчетливо звенела в ушах Алистера. Он тонул в этой музыке, позабыв о страхе, о волнениях, о неизбежном будущем, для него был важен только подступивший миг. Миг, затмевающий все остальные чувства эйфории долгожданного обладания. Алистер опустил прижатую к животу руку ниже, спешно накрывая лобок Элиссы. Его движения пальцами были такими же напористыми, как и его движения бедрами, заставляя молодую девушку вцепиться пальцами в его короткие рыжие волосы на макушке и прижаться к Алистеру из последних сил с протяжным громким стоном, переживая нахлынувшую вспышку наслаждения. Не сдерживая больше свое нетерпение, Алистер сделал два судорожных толчка и, задыхаясь от собственной страсти, упал на Элиссу.

***

Через анфиладу комнат прошла охрана. Оуэнс продолжал нервно оглядываться через свое плечо, пока его товарищ, отъевшись до отвала гуляшом из баранины, вальяжной походкой шел впереди и что-то тихо напевал себе под нос. За углом показалась колонна из красного мрамора, за которой был коридор, ведущий к винтовой лестнице на второй этаж. И как только они обошли колонну, Оуэнс резко сбавил темп недалеко от ниши в стене и одернул сытого товарища.

— Я не выдумывал этого, — пробормотал в очередной раз он.

— У-у. Опять ты за свое.

— Клянусь тремя последними зубами Вуэльо…

— Да хоть панталонами своей бабули.

Товарищ, развернувшись в противоположную сторону от лестницы, побрел к западному крылу в надежде, что Оуэнс наконец умолкнет и перестанет воображать.

— Но я же… Я же правда…

— Дурачье, — Оуэнс тут же подскочил от шепота и замахал факелом.

Алистер накрыл рот хихикающей Элиссы рукой, чтобы у нее больше не появилось соблазна отвесить комментарий в сторону охраны, и прижал ее вплотную к холодной стене. Напуганный Оуэнс стоял от ниши, в которой они прятались, достаточно близко: стоило ему только разок удачно развернуть факел чуть левее, и он бы нашел их укрытие.

— Кто бы ты ни был, покажись!