Что не так с этим миром

Следует помнить, что современный мир совершил глубокую измену вечной истине, поверив в колебание маятника. Человек должен умереть, прежде чем начнет раскачиваться. Современный мир заменил средневековую свободу души, ищущей истины, идеей фаталистического чередования. Все современные мыслители – реакционеры: их мысль всегда оказывается реакцией на то, что было раньше. Когда вы встречаетесь с современным человеком, он всегда приходит откуда-то, а не идет куда-то. Так человечество всегда и везде и в разные периоды видело, что существуют душа и тело, так же ясно, как и то, что существуют солнце и луна. Но поскольку небольшая протестантская секта под названием «Материалисты» на короткое время объявила, что души нет, другая небольшая протестантская секта под названием «Христианская наука» теперь утверждает, что нет и тела. Точно так же необоснованное пренебрежение правительства Манчестерской школой вызвало не разумное уважение к правительству, а необоснованное пренебрежение всем остальным. Нынче, услышав, о чем люди говорят, можно подумать, что любая важная человеческая деятельность должна быть организована и контролироваться законом, что все образование должно быть государственным и всякая служба – государственной: все и вся должно быть приведено к подножию августейшей доисторической виселицы. Но несколько более либеральное и сочувственное исследование человечества убедит нас в том, что крест старше виселицы, что добровольные страдания появились раньше и независимо от принудительных; короче говоря, в самых важных делах человек всегда был волен погубить себя, если хотел. Великая фундаментальная функция, на которую опирается вся антропология, а именно отношения между полами и рождение детей, никогда не находилась внутри политического государства, но всегда за его пределами. Государство занялось тривиальным вопросом убийства людей, но мудро оставило в покое то, что касается их рождения. Евгенист действительно мог бы уверенно заявить, что правительство – рассеянный и непоследовательный человек, занимающийся обеспечением старости людей, которые никогда не были младенцами. Я не буду здесь подробно останавливаться на том факте, что некоторые евгенисты в наше время маниакально твердили, что полиция должна контролировать брак и рождение, как она контролирует труд и смерть. За исключением этой бесчеловечной горстки ученых (с которой, к сожалению, мне придется иметь дело позже), все евгенисты, которых я знаю, делятся на две группы: остроумные люди, которые когда-то имели в виду именно это, и сбитые с толку люди, которые клянутся, что никогда не имели этого в виду и вообще ничего в виду не имели. Но если допустить (оценив людей более оптимистично), что они в основном хотят, чтобы брак оставался свободным от правительства, из этого не следует, что они желают, чтобы брак оставался свободным от всего. Если мужчина не контролирует брачный рынок по закону, контролируется ли он вообще? Несомненно, ответ таков: мужчина не контролирует брачный рынок по закону, а женщина контролирует его посредством сочувствия и предубеждений. До недавнего времени существовал закон, запрещающий мужчине жениться на сестре умершей жены, но такое случалось постоянно. Не существовало закона, запрещающего мужчине жениться на служанке его покойной жены, однако это случалось не так часто – потому что брачный рынок управляется духом и властью женщин, а женщины обычно консервативны в вопросах социального положения. То же самое и с системой исключительности, с помощью которой женщины так часто умудрялись, изгоняя кого-то из общества, предотвращать браки, которые были им неугодны, и даже иногда заключали те, которые одобряли. Нет необходимости в клейме и геральдической лилии, в кандалах тюремщика или в петле палача. Вам не нужно душить человека, если вы можете заставить его замолчать. Клеймо преступника менее эффективно и окончательно, чем холодный прием; и вам не нужно беспокоиться о том, чтобы заключить мужчину в тюрьму, если вы можете исключить его из круга общения.

То же самое, конечно, верно и в отношении колоссальной структуры, которую мы называем воспитанием детей, – структуры, созданной исключительно женщинами. Ничто не может превозмочь огромное превосходство этого пола, ведь даже мужчина при рождении ближе к матери, чем к отцу. Никто, памятуя об этой ужасающей женской привилегии, не сможет поверить в равенство полов. Изредка мы можем прочитать о девочке, воспитанной как мальчишка, но каждый мальчик воспитывается как домашняя девочка. Плоть и дух женственности окружают его с самого начала, как четыре стены дома, и самый субтильный юноша или самый брутальный мужчина с рождения женственны по самому факту рождения. Мужчина, рожденный женщиной, обречен на короткий век, полный страданий, но никто не может даже представить себе всю непристойность и кошмарную трагедию такого чудовища, как мужчина, рожденный другим мужчиной.

XI. Королева и суфражистки