Что не так с этим миром

Но вопросом об образовании мне неизбежно предстоит заняться позже. Четвертый раздел книги будет посвящен ребенку; думаю, он будет в основном посвящен матери. Здесь же я последовательно доказываю, что большая часть жизни управляется не мужчиной с его избирательным голосом, а женщиной с ее человеческим голосом или, чаще, с ее ужасающим молчанием. Остается добавить только одно. Я в своей многословной манере разъяснил идею, что правительство в конечном итоге является принуждением, что принуждение означает не только холодную ясность, но и жестокие последствия, и потому нам есть что сказать в пользу старой человеческой традиции оберегать половину человечества от такого неприятного и грязного дела. Но это не единственный аргумент.

Голосование – это не просто принуждение, но принуждение коллективное. Я думаю, что королева Виктория была бы еще более популярной, если бы никогда не подписывала смертных приговоров. А королева Елизавета была бы более великолепной, если бы не получила среди тех, кто случайно знает ее историю, прозвище Кровавая Бэсс. Короче говоря, я думаю, что женщина – великая историческая личность – бывает в большей степени самой собой, когда убеждает, а не принуждает. Я чувствую, что все человечество согласно со мной, когда я говорю, что если женщина обладает властью, это должна быть деспотичная власть, а не демократическая. Есть гораздо более веский исторический аргумент в пользу того, чтобы дать мисс Панкхерст трон, а не право голоса. У нее может быть корона или, по крайней мере, диадема, как у многих ее сторонников, ибо эти старые формы власти были единоличными и, следовательно, женскими. Мисс Панкхерст, в качестве коронованного деспота, могла бы стать столь же добродетельной, как королева Виктория, и ей, конечно, было бы трудно стать такой скверной, как королева Бэсс, но дело в том, что, хорошо это или плохо, она была бы безответственной – над нею не было бы правил или правителей.

Есть только два способа правления: посредством закона или правителя. И будет справедливо сказать, что свобода самодержца, по-видимому, необходима женщине в сфере образования и домашнего хозяйства. Она не сможет взять на себя ответственность, если будет перед кем-то отвечать. Если последняя фраза звучит как пустое противоречие, я уверенно перейду к холодным историческим фактам. Почти каждое деспотическое или олигархическое государство наделяло женщин своими привилегиями. Едва ли хоть одно демократическое государство когда-либо признавало их права. Причина очень проста: насилие толпы в большей мере угрожает женскому началу. Короче говоря, одна Панкхерст – исключение, но тысяча Панкхерст – это кошмар, вакханалия, шабаш ведьм. Ведь во всех легендах мы читаем, что мужчины считали женщин возвышенными по отдельности, но ужасающими в толпе.

XII. Современный раб