Что немцу хорошо, то русскому смерть (СИ)

— У меня на завтра два билета в театр есть…

Ну точно мечта. Просто мечта мечтовская. Аж нереально. На выходе придерживает мне дверь, подает руку, помогая спуститься по ступенькам. И все это естественно, привычно. И точно — другой уровень, иной социальный слой. Улыбаюсь, одновременно поворачиваясь к нему лицом и тут же чувствую, как что-то резко ударяет меня в плечо и в бок. Даже не понимаю, почему вдруг начинаю падать, что за грохот слышу мгновением позже, из-за чего начинают визжать женщины вокруг, а Илья вдруг приседает, испуганно прикрывая руками голову.

Уже врач в скорой, которая приехала поразительно быстро, объясняет мне, что в меня стреляли. И на этот раз попали.

Потом хирург говорит, что мне повезло. Я повернулась к выстрелу правым боком. Пуля попала сначала в руку, раздробив кость, а потом ударилась о ребро. Оно, бедное, сломалось, но не пустило кусок смертоносного железа дальше.

Прибывший еще позже полицейский рассказывает, что по словам моего спутника, Ильи Черненко, в меня стрелял мотоциклист, который потом благополучно скрылся в потоке машин. Вяло (лекарствами меня накачали преизрядно) соображаю, что нечто подобное со мной уже когда-то было. Но тогда все решили, что стреляли в Павла, а не в меня. Значит, все-таки ошиблись?

Господи! Да когда же это кончится? Тридцать с гаком лет сидела как мышь норная, ничего со мной не происходило.

Самой большой травмой был сломанный ноготь. А теперь как плотину прорвало! И ведь я была совершенно уверена, что с того момента, как меня освободили из подвала в Акше, мне больше ничего не грозит. Все осталось позади. Нет?

Если вспомнить пантомиму, которую мне продемонстрировал Павел, то сомневаться в том, что стрелял в меня именно он, не приходится. Да и мотив у него есть.

Хлипкий, но все же. Я ведь по незнанию его тогда сильно зацепила… Когда в момент похищения заговорила с ним о тех, кто носит краповый берет и о тех, кого такой чести лишили.

Он тогда действительно взбесился так, что аж рычал. А после совершенно ясно дал понять, что я на белом свете не жилец. Думал, меня убьют Гюнтер на пару с Оспой, а я вдруг выбралась… Решил довести не доделанное ими до конца?

Делюсь своими мыслями со следователем. Он все тщательно записывает, но потом только вздыхает. Пуля, застрявшая во мне, была выпущена из обычного «Макарова». Таких в ходу — тысячи. Табельное оружие, как ни крути. Так что вполне может быть, что стрелял и не Павел. Но я почему-то в это не верю.

С другой стороны сегодняшнее происшествие вполне может быть продолжением той самой истории у «Пилзнера», когда точно так же в меня стрелял мотоциклист. Вот только если с Павлом все очевидно, то что это за история — непонятно совсем. Может тот эпизод все-таки случайность? Или Павел соврал, когда говорил, что стреляли в меня, а не в него?.. Одни вопросы и никаких ответов.

Когда ко мне начинают пускать посетителей, становится веселее и не так страшно. Лежать наедине со своими мыслями совсем скверно. Приходит мама, которая тут же доводит до моего сведения, что все мои неприятности — следствие того, что я связалась не с теми людьми.

— А я ведь говорила тебе! Вот Илья Черненко недавно твой номер телефона узнавал. Такой успешный молодой человек, культурный. А ты все с какими-то…

Илья с шикарным букетом цветов появляется в моей палате, когда мама еще не ушла. С ним она добра и любезна, не то что с Федькой. Со значением смотрит на меня и оставляет нас одних. Пытаюсь убедить Илью, что ему оставаться рядом со мной элементарно небезопасно — совершенно непонятно, что происходит. Он негодует:

— Кто-то же должен тебя защитить, если наши правоохранительные органы не способны вообще ни на что.

Γерой… Штаны с дырой. Знаю: все, что он говорит — это просто слова, но слышать их все равно приятно. Мы, женщины, слишком часто выбираем, как позднее оказывается, «не тех» в первую очередь потому, что предпочитаем таких, которые умеют красиво говорить, и не замечаем тех, кто просто молча делает…

Следом за Ильей как обычно без предварительного звонка приезжает Ксюха. Потом появляется Стрельцов, который страшно ругается на меня по непонятно какому поводу. Кричит про то, что все бабы — дуры и все такое прочее. Оказывается я виновата в том, что не смотрю вокруг себя, хожу по всяким непонятным ресторанам с непонятными типами, которые тоже не смотрят вокруг себя, а потом, когда уже все равно поздно, даже не тружусь сообщить друзьям, что попала в больницу.

— Если бы твоя мама не позвонила, чтобы в очередной раз из меня душу вытрясти, я бы ни о чем и не знал!

В палате помимо меня ещё три молодые, веселые и совершенно озверевшие от больничной скуки бабы. Повезло — ни одной лежачей и храпучей старушки в маразме. После каждого появления в палате очередного мужика возникает стихийное обсуждение. Про Илью:

— Твой кавалер? Классный. Такой букет дорогущий. И часы у него, я такие на картинке в одном журнале видела… И вообще… Классный.

По поводу Стрельцова: