Что охотится в тени

Посадив меня на переднюю часть своего седла, он сделал все возможное, чтобы не касаться меня больше, чем было необходимо. Его руки сомкнулись вокруг меня, и, когда его прохладное тело коснулось моего, меня снова охватило всепроникающее чувство чего-то неправильного.

– Мне это нравится не больше, чем тебе, уж поверь, – проворчал он, слегка пришпоривая лошадь и переходя на ровный шаг. – Постарайся не двигаться слишком много. Мне нравится, когда моя голова сидит у меня на плечах. Отращивать новую – долго и хлопотно, а нам предстоит далекий путь. И у Калдриса не будет ни минутки, чтобы рубить ее, когда он вернется за тобой.

– Что, черт возьми, с ними не так? – спросила я.

В голосе у меня прозвучало разочарование, когда я повернулась, чтобы посмотреть на людей, которые, казалось, почувствовали себя намного спокойнее, когда меня забрали.

– Они – люди, – усмехнулся Холт. – Вы все мыслите одинаково. Вам столько всего наговорили за столетия, прошедшие с тех пор, как фейри покинули эти земли. И все эти учения-наставления глубоко укоренились у вас в голове. Чтобы уничтожить всю эту ненависть, потребуется время.

– Но ты все равно не проявляешь особого терпения по отношению ко мне и осуждаешь, что я пока не до конца предана своей половине, – сказала я, проводя пальцем по одной из костей, из которых была составлена шея его лошади.

Она была точно такой, какой я и представляла себе кость: поверхность была гладкой и одновременно какой-то пористой на ощупь. Вздохнув, я оглядела обширные равнины вокруг нас.

Мне хотелось, чтобы пейзаж хоть немного менялся.

– У тебя все произошло по-другому. Не так, как у остальных, – сказал Холт и заговорил тише, будто знал, что это несправедливая оценка. – Ты познакомилась с ним раньше, до того, как узнала, кто он. Ты влюбилась и любила его таким, какой он есть. А теперь он просто стал больше, чем человек. У остальных такого преимущества не было. Они пойдут к своим половинам, точно зная, кто они такие, и на пути к счастью у них встанут их собственные предубеждения. К несчастью для них, потому что они, скорее всего, потратят кучу времени, бесчисленную прорву лет, смакуя собственную горечь. У тебя же есть шанс обрести счастье до того, как ты прибудешь в Альвхейм. Шанс объединиться со своей половиной, прежде чем ты столкнешься со всем тем, что будет пытаться разлучить вас в мире фейри. Ты будешь дурой, если упустишь такую возможность.

– А возможно, мудрой, если проявлю осторожность, – сказала я, фыркнув от черно-белого взгляда на наши с Калдрисом отношения.

В нем не было места ни связанному с его обманом предательству, ни тому, что я все еще оправлялась от него.

– Иногда мы с большим рвением боремся с теми вещами, в которых нуждаемся больше всего, – сказал он и еще больше понизил голос, пока его бормотание не стало едва слышным. – Хочешь услышать историю, бестия? Калдрис говорит, они тебе очень нравятся.

Я покраснела, не желая даже думать о том, что еще он рассказал Холту обо мне.

– Что за история? – спросила я.

В моих словах прозвучал интерес, как и тогда, когда Калдрис впервые попытался рассказать мне историю, чтобы успокоить на ночь.

– История о том, как я стал предводителем Дикой Охоты, – сказал Холт, сдвигая меня вперед в седле, чтобы освободить себе немного места. – Я был охотником – охота была моим призванием еще при жизни. Вместе со своей командой я разъезжал по Альвхейму, охотясь на самых жестоких существ в мире фейри. Я не знал поражений, пока мы не столкнулись с Эриманфским вепрем. Этот зверь клыком распорол мне руку, – сказал он и вытянул ее вперед.

Его плащ с меховой оторочкой сдвинулся, обнажив длинный неровный шрам, вырезанный на его призрачной плоти.

– Этот шрам не тянет на смертельную рану, – сказала я, взяв его за руку.

Я покрутила ее из стороны в сторону, глядя на то, как мерцает плоть в лучах струящегося на нас солнечного света.

– Да, так и было бы, если бы это был обычный кабан, – сказал он, выдергивая руку из моей хватки, когда один из других членов Дикой Охоты приподнял бровь, предупреждающе взглянув на него.

Я закатила глаза к небу, убирая руки от совершенно невинного прикосновения.

– Но у Эриманфского вепря в бивнях яд.

– Достаточно сильный, чтобы убить фейри? – спросила я, моргнув от изумления.

– Да. Он поступает в кровь, проникает в тело, достигает сердца и медленно растворяет плоть. Противоядия нет. Этот проклятый кабан убил меня. Когда я отправился в Пустоту, Отец предложил мне отправиться в королевство Валгалла, чтобы избежать попадания в Асфоделевые Луга.

– Что такое Асфоделевые Луга? – спросила я, заинтересовавшись незнакомым названием.

Холт застыл от моего вопроса.

– Это то место, куда попадает большинство душ после своей окончательной смерти, – сказал он, и в его голосе слышалось замешательство. – Разве вас этому не учат?

– Нам рассказывали, что все души отправляют либо к Отцу в Валгаллу, либо к Матери в Фольквангр. Другого места для последнего упокоения просто нет.