Что осталось от меня — твое

Он вошел в дом через боковую дверь и пересек небольшую комнатку. Эта уютная берлога, где царил беспорядок — похоже, привычный, — явно принадлежала Рине: ее книги и журналы были разбросаны по полу, тут же валялись пляжные шлепанцы, красное пластмассовое ведерко и детский совок. Потом Каитаро вышел в гостиную — никого. Он двинулся в глубь дома, прислушиваясь к звукам и шорохам и пытаясь понять, где находится Рина. По левую сторону коридора обнаружилась кухня. Внезапно Рина возникла передним, словно материализовавшись из воздуха. Она по-прежнему была в его рубашке. Пятна от влажного купальника расползлись по тонкой ткани, которая липла к телу, подчеркивая его изгибы.

— Кража моих вещей? — суровым голосом спросил Каитаро.

— Все твое — мое.

— Не возражаю, потому что выглядишь ты в этом наряде чертовски сексуально.

Рина откинула голову и расхохоталась.

Она поставила чайник на плиту и повернулась к шкафчику, чтобы достать чай в блестящем пакете из фольги. Каитаро прислонился к косяку двери, наблюдая за Риной и поражаясь грации, с которой она двигалась в обжитом пространстве кухни. Только выражения ее лица он не видел — волосы упали на глаза, когда молодая женщина склонилась над столом. Она насыпала две ложки чая в глиняный чайник, налила кипяток в две чашки, заполнив их до краев, а затем одну за другой перелила в чайник.

Когда Рина обернулась, Каитаро все еще стоял возле двери, любуясь ею. Он не без удовольствия заметил, что щеки Рины залились румянцем. Она оперлась рукой о край стола и опустила глаза.

— Оставлю чай, пусть настоится, — сказала Рина. — А пока разожгу печь.

— Этим могу заняться я, — предложил Каитаро.

Она недоверчиво вскинула брови.

— У нас дома была печь, — сказал Каитаро, отступая от двери, чтобы пропустить Рину, и сам двинулся за ней в гостиную.

Они вдвоем опустились на колени возле печи. Рина протянула ему спички и бумагу. Каитаро выбрал из стоящей рядом корзины два тонких полена и одно потолще, расположил их в топке так, чтобы они лучше занялись, и затолкал между ними скомканную бумагу. Затем чиркнул спичкой и поднес ее к бумажному комку, наблюдая, как огонь переползает на поленья, робко лижет их, а затем накидывается, словно голодный зверь.

— Ну, что я говорил! — Каитаро победоносно взглянул на Рину.

Та кивнула, продолжая смотреть на огонь.

— Столько талантов, просто поразительно, — согласилась она, поднимаясь на ноги.

Рина усмехнулась, когда Каитаро потянулся к ней, и отступила на шаг назад. Он замер, удивленный и одновременно раздосадованный. Но Рина стояла перед ним в его промокшей рубашке, едва прикрывавшей бедра, губы ее подрагивали, а глаза дразнили и смеялись.

— Отступаешь? — грозным голосом спросил Каитаро. Рина сделала еще несколько шагов назад, он же надвигался, повторяя каждое ее движение, до тех пор пока она не уперлась в стену. Отступать было некуда, а разделявшее их расстояние сократилось до нескольких миллиметров.

Откинув мокрую, прилипшую к телу полу рубашки, Каитаро провел ладонью по животу Рины, затем поднялся выше и развязал тесемки купальника на шее и на спине. Бюстгальтер соскользнул на пол. Она не отрываясь смотрела в глаза Каитаро, а в следующий момент сдавленно ахнула — он накрыл ладонями ее грудь и сильно сдавил затвердевшие от Желания соски. Рина снова застонала, но Каитаро проглотил ее стон, закрыв ей рот поцелуем. Затем стал медленно продвигаться вниз, касаясь губами шеи, ключиц, груди, снова приближаясь к соскам. Трепеща всем телом под каждым прикосновением, Рина зарылась пальцами ему в волосы. И вдруг Каитаро почувствовал, что она разжала объятия. Он потерся носом о грудь Рины и недовольно заурчал, но в следующий момент понял — она распустила тесемки на нижней части бикини. Купальник упал на пол. У Каитаро перехватило дыхание. А Рина снова сомкнула объятия и с силой притянула его к себе.

Он погрузил пальцы во влажное тепло ее тела, и его едва не накрыло волной оргазма. Каитаро столько раз представлял, как они с Риной займутся любовью. Его воображение рисовало долгие ласки на белоснежных простынях, как он опускает голову меж бедер Рины, ощущая на языке ее карамельносоленый вкус, и доводит до такого наслаждения, что она с трудом может дышать. Но сейчас, касаясь ее горячими ладонями, он хотел лишь одного — как можно скорее войти в нее, слиться с ней всем существом и, поглотив Рину, отдать ей всего себя.

Дрожащими пальцами он начал расстегивать джинсы, и тут она прошептала слова, которые заставили его замереть:

— Я еще не готова.

— О небеса! — простонал он и, задыхаясь, уткнулся вспотевшим лбом в плечо Рины. Ему трудно было в это поверить, она буквально истекала влагой, но пришлось и поверить, и остановиться. Кровь гудела в висках, шею обжигало прерывистое дыхание Рины.

— Я шучу, — прошептала она, покрывая цепочкой легких поцелуев его щеку от скулы до подбородка. — Шучу. Шучу.

— Не смешно, — выдохнул Каитаро, дергая пуговицу на подоле рубашки, которая осталась застегнутой.

— Осторожней! — взвизгнула Рина, когда он в нетерпении рванул полы и отскочившая пуговица, щелкая, запрыгала по полу.