Что оставит ветер

В интернете не нашлось ничего интересного — Олег поймал себя на мысли, что ищет опять-таки информацию о дыре меж мирами, которой быть не может в принципе, и решил, что практичнее будет вздремнуть — тем более, полночи проболтался незнамо где.

Уснул он моментально и проснулся от стука в дверь. И сразу подскочил, как пружина, почувствовав знакомый зуд и осознав, что дверь не заперта на засов.

Сел на кровати, сунул ноги в кроссовки:

— Да?

— Это Вольдемар. Ты же здесь?

— Заходи, не заперто, — сказал Олег, натягивая задник кроссовка.

Дверь дёрнулась.

— Не могу, — раздалось из-за двери.

Хм, очень интересно…

Олег наконец справился с обувью, встал, без труда отворил дверь.

Вольдемар, одетый всё в те же джинсы, но сменивший бадлонку с серой на вишнёвую, улыбнулся уголком рта — вероятно, такая полуулыбка в стиле Харрисона Форда сводила с ума девушек, но на Олега не произвела ни малейшего впечатления.

— Зайду, или вниз спустимся?

— Заходи, — пожал плечами Олег, чуть отодвигаясь.

Фотограф зашёл, огляделся, покачал головой:

— Ты смотри, обживаешься… А я пока так, набегами. Моя комната в другом конце коридора, на реку — заглядывай, если что…

Он подошёл к окну, выглянул наружу:

— Никакой разницы… Только у нас деревня на том берегу реки не такая запущенная.

Он вернулся к стулу, сел на него верхом, скрестив руки на спинке:

— А я к тебе по делу, Олег… Судаков. Это настоящая фамилия?

— Я ж не спрашиваю, ты Вольдемар Шустер или Володя Шустров, — не удержался Олег, садясь на диван. Меж ним и фотографом было метра три — этакое расстояние для словесной дуэли.

— Молодец, — пару раз лениво хлопнул в ладоши фотограф. — Ну это только дурак не догадается, а ты компьютерщик, а значит, не дурак…

Сомнительный комплимент. Фотограф ещё раз отыграл свой образ развязного и нагловатого, уверенного в себе человека. Ладно, молчим, наблюдаем.

— Фамилия, скорее всего, настоящая, — продолжал Шустер. — Но знаешь, я очень удивился, когда узнал, что в моём мире тебя нет. Ну то есть совсем, даже ничего похожего — в гугле найдётся всё, а тебя вот не нашлось.

— Остальных искал? — не удержался Олег, и фотограф хохотнул:

— На деревню дедушке? Я только твою фамилию знаю, а без неё что толку искать… И вот по твоему лицу я вижу — искал ведь тоже?

Олег раскрыл было рот, чтобы сказать, что поисками в интернете не ограничился, но язык словно прилип к нёбу. Взгляд Шустера походил на взгляд змеи — нужны фотографу ответы, ох как нужны… Он старается изо всех сил выглядеть этаким простачком и «своим парнем», но на деле он, возможно, гораздо опаснее гопника Юры.

— Искал, конечно, — утвердительно кивнул Олег. — Ты прав, не нашёл тебя. Ни по одному из имён. А с чего ты удивился-то?

Шустер ухмыльнулся.

— Помнишь, эта холёная сучка Снежана сказала, что она уникальная? Похоже, уникальны все мы. Я и ты точно, и наверняка все остальные. Теорию вероятности учил в школе?

— В институте, — машинально поправил Олег.

— В институте, какая разница… Очень любопытное совпадение, сечёшь? Я хочу разгадать эту загадку, — он в упор посмотрел на Олега, словно ножом ткнул. — Ты со мной?

— С тобой, — неохотно кивнул Олег. Ощущение было как при заключении сделки с дьяволом — он почему-то ни капли не сомневался, что фотограф будет сотрудничать лишь до тех пор, пока это приносит пользу, не более того.

— Тогда пошли, — Шустер встал. — Этот художник от слова «худо» здесь, пойдём, попробуем его… оформить.

Они вышли в коридор, подошли к соседней двери — сейчас, при дневном свете, пусть и в полумраке коридора зелёный контур вокруг неё был совсем бледным. Вольдемар гулко бухнул в дверь кулаком:

— Сова, открывай! Медведь пришёл, — и подмигнул Олегу. Смотри-ка, в его реальности, оказывается, тоже есть мультик про Винни-Пуха… Интересно, чем она вообще отличается от моей?

— Какая ещё сова, — раздалось из-за двери. — Кто там?

— Вольдемар, Олег, — переглянувшись с Шустером, сказал Олег. — Поговорить о делах насущных.

Дверь открылась, оттуда высунулась всклокоченная голова художника, и Олег аж хрюкнул от удивления — настолько жирдяй походил на Сову из мультфильма, взъерошенный и в идиотских очках — кстати, нулёвки, чисто для понту, в отличие от тех, что на Софье, машинально отметил парень.

— Точно Сова, — резюмировал фотограф. — Ты что, мультик не смотрел?

— Какой мультик? — удивлённо уставился художник.

— А, забей, — махнул рукой Вольдемар. — У вас же не было войны в начале сороковых, да?

Он пёр как танк, понемногу выдавливая художника, и тот наконец сдался — открыл дверь, впуская двух соратников в комнату.

Комната была похожа на Олегову как две капли воды — судя по всему, планировка и обстановка изначально были одинаковыми. Впрочем, тут уже стоял мольберт, к стене прислонено несколько картин — причём верхняя не выглядит мазнёй, с удивлением отметил парень, — а журнальный столик завален какими-то тюбиками, листами бумаги, поверх которых ярким пятном лежала палитра. М-да, и художник обживается — правда, по-своему. На столе стоял стакан с недопитым чаем и — Олег совершенно не удивился — на расстеленной газете лежало несколько давешних плюшек.