Что оставит ветер

Юра присел на корточки рядом с мордоворотом, вытащил из его руки пистолет — тот легко выскользнул. Оттянул затвор — патрон в стволе есть.

— Дня два лежат, не больше, иначе их уже бы обчистили, — сказал он. — Тут нарки тусуются, постоянно почти…

Вольдемар, прикрыв нос платком, хотя особой вони не чувствовалось, быстро охлопал карманы Снежаны:

— Ничего… И сумочки нет, а должна бы быть. Какая баба без сумочки…

— А это кто такой? — Олега продолжало подташнивать, он подошёл поближе к выходу. — Это не из наших…

— Не из наших тоже, — Юра деловито заткнул пистолет себе за пояс сзади, выпрямился. — На куски меня режьте, мужики — но это её телохранитель… был.

Все трое выбрались на улицу, встали в тени дома-призрака. Олег тяжело дышал, Вольдемар озирался по сторонам, лицо Юры кривилось в какой-то нервной усмешке.

— Ну что, Юрец, она сюда могла пройти только с тобой, — тихо и очень спокойно сказал Вольдемар.

Мгновение — и пистолет уже смотрел ему в лоб. Юра стоял бледный, облизывая губы:

— Даже не шути так, пижон.

— Стас сказал — ввести в мир может только Хранитель, — сказал фотограф.

— Погоди… — Олегу было не по себе, очень не по себе, но он нутром чуял что-то неладное. — Погоди. Стас соврал. Гоша прошёл в мой мир сам, Соня тоже. Я был в твоём мире и у Юры в комнате, кто знает — сюда мог войти и… ты. Не говоря о Стасе. Что он ещё наврал?

Вольдемар улыбнулся всё той же кривой полуулыбкой:

— А кто знает, кто знает…

Юра сделал шаг назад, демонстративно убрал пистолет:

— Вот и заткнись.

— Она пришла сюда с телохранителем, — негромко продолжал Вольдемар. — Кто-то её сюда провёл… Зачем? Нет, зачем — ясно… теперь ясно, но как её сюда заманили, да ещё и в этот гараж? Амбала убили тут — видно по крови. А на ней — ни капли. Она не ограблена, не изнасилована.

— Сумочки нет, ты сам сказал, — вмешался Олег.

— Сумочки… Мне почему-то кажется, что убили её не из-за сумочки. Её убили потому, что, — он внимательно посмотрел на Юру и на Олега, — потому, что она — это она. Хранитель. Убили не Снежану — ликвидировали Хранителя.

— Зачем? — развёл рукаи Юра.

— Не знаю! — огрызнулся Вольдемар. — Но не удивлюсь, если где-то тут валяется и Семён… будем искать?

Энтузиазма к поискам никто не высказал. Чужой голый парк, совершенно безлюдный, да ещё и наполовину вырубленный, производил тягостное впечатление. Было чёткое ощущение, что если Семён здесь — то в живых его точно нет…

В доме уже была Софья, на плите шумел закипающий чайник. Точно, ей же понравился чай, которого в шкафчике было ещё полпачки — некстати вспомнил Олег.

— Почти восемь. Где вы болтаетесь? — спросила она не оборачиваясь.

— Снежану убили, — без эмоций сказал Вольдемар вместо ответа и приветствия. — И Семёна, скорее всего, тоже.

Софья замерла. Дёрнула плечами — как тогда, в первый день. Наконец обернулась — бледная:

— Значит, мы следующие?

— Скорее всего, — буркнул Юра, садясь за стол и выкладывая перед собой пистолет. Вытащил обойму — полная. Щёлкнул затвором, поймал выскочивший патрон. — Но вы как хотите — а я ещё побарахтаюсь. Не для того я выжил на Северном Кавказе, чтобы сдохнуть у себя дома…

Точно. Говоря о мёртвых, он сказал «двухсотые» — военный жаргон, который привязывается на всю жизнь, так же, как непроизвольная замена «последний» на «крайний»… Получается, автомеханик был в горячей точке — и совсем недавно, учитывая его возраст, явно на войне, которой у нас не было и в помине… Вот так и открывается что-то новое — совершенно на ходу, словно между делом.

— Я на тот свет не хочу, — сказал Олег, ни к кому конкретно не обращаясь. Налил воды из-под крана, прополоскал рот, чтобы смыть следы тошноты, но легче не стало. — Что делать будем? И Гоша ушёл… Может, держаться всем вместе?

— Где? В этом проклятом доме? — тихо сказала Софья. От её язвительности не осталось и следа — сейчас она была просто испуганной девчонкой. — Меня уже трясёт от него… Не пришла бы, если б не договаривались.

— Может, к кому-то одному пойдём все вместе? — предложил Олег.

— Не могу, у меня важная встреча завтра, — прищёлкнул языком Вольдемар.

— Не боишься, что тебя с неё ногами вперёд увезут? — подозрительно поинтересовался Юра, вгоняя в пистолет обойму.

— Зубов бояться — в рот не давать, — пожал плечами фотограф. — Погано, конечно, но я не тварь дрожащая. Буду жить как жил, просто внимательнее буду.

— Я к себе вообще не пойду. Останусь здесь, — Юра выразительно клацнул затвором, досылая патрон. — Теперь я чувствую себя намнооого увереннее, — повертел он в руках пистолет. Щёлкнул предохранителем, — И завтра никуда не пойду, только если за жратвой, — добавил он, затыкая пистолет сзади за пояс.

— Сонь, пошли ко мне. Домой, — Олег интонацией выделил последнее слово.

Софья обернулась к нему. Поправила очки, посмотрела так, словно видела Олега впервые:

— Клеитесь, практик?

— В этот раз я оптимист, — попытался улыбнуться Олег. — Могу даже пообещать, что не буду приставать.