Что ответить дарвинисту? Часть II

Впрочем, какие-то гены, ответственные за видовые признаки – просто обязаны быть «мономорфными» (т. е. неизменяемыми). Это понятно чисто логически. Иначе бы мы не наблюдали в природе устойчивых биологических видов. То есть (опять возвращаемся к истокам) для того чтобы обыкновенная щука выглядела именно как обыкновенная щука на всем протяжении её громадного ареала – какие-то её гены по определению должны быть «мономорфными», отвечая именно за видовую принадлежность. Это тривиальный вывод, который прямо следует из факта видового постоянства на огромных ареалах.

Другое дело, дарвинизм утверждает, что со временем, это «видовое постоянство» должно постепенно исчезать под действием соответствующих эволюционных факторов (случайных мутаций, дрейфа генов, естественного отбора). Но, как известно, в науке утверждения принято доказывать фактами. А факты таковы, что дарвинизму здесь вряд ли позавидуешь. Достаточно взять некоторые из тех примеров, которые я уже приводил выше.

Например, изолированные популяции (сразу нескольких видов) бессяжковых насекомых, удаленные друг от друга на колоссальные расстояния (Калимантан, Япония, Южная Африка, Европа) – неотличимы друг от друга на видовом уровне. Хотя вероятность их трансконтинентальных миграций крайне мала (см. выше). Поэтому такие ареалы приходится объяснять пресловутым «дрейфом континентов» (Расницын, 2002). Отсюда следует, что возраст этих изолированных популяций должен быть никак не меньше 100 млн. лет.

Но для того, чтобы популяции, разметанные по всему Земному шару, оставались неотличимыми друг от друга на видовом уровне в течение сотни миллионов лет (если не в два раза больше) – для этого какая-то часть их генов должна быть просто потрясающе-бронебойно-«мономорфной» именно на видовом уровне.

Или (в последний раз) возьмем всё того же щитня летнего. Этот пример показывает, что характерные признаки вида, сами по себе являясь мелкими и нейтральными в биологическом отношении, тем не менее, сохраняются неизменными на протяжении 200 миллионов поколений. Я не знаю, что еще нужно для того, чтобы, наконец, признать, что СТЭ опровергнута фактами.

Впрочем, на этом факты, убийственные для синтетической теории эволюции, отнюдь не заканчиваются. СТЭ можно спокойно убить еще одной группой фактов. Как известно, понятие «популяция» в строгом смысле можно применить только к организмам, размножающимся половым путем. А вот к организмам, размножающимся бесполым способом (или, например, партеногенезом), понятие «популяция» в строгом смысле неприменимо. Потому что в случае бесполых организмов – нет общего генофонда популяции, который всё время поддерживается за счет свободного скрещивания между особями этой популяции.

В бесполой популяции, по сути, каждая новая особь, получившаяся, допустим, почкованием, теперь навсегда отрывается от всех своих «сотоварищей» по данному биологическому виду. Точно так же будет обстоять дело и в партеногенетических популяциях – каждая новая особь, вышедшая из яйца, отложенного партеногенетической самкой, навсегда «изолируется» от всех других особей этого вида. Поэтому каждую бесполую (или партеногенетическую) особь можно рассматривать сразу и как «бутылочное горлышко популяции», и как «предка-основателя новой популяции» в одном флаконе. То есть, считать родоначальницей целой линии организмов, которые будут содержать только гены, доставшиеся им от этой конкретной особи (с возможными случайными мутациями и дрейфом генов). И так каждый раз, после каждого акта размножения каждой такой особи.

Поэтому для бесполых или партеногенетических организмов (с точки зрения современного дарвинизма) понятие биологический вид должно быть еще более размытым, чем в популяциях организмов, размножающихся половым путем. Никакой дискретности биологических видов мы у таких живых существ наблюдать вообще не должны. А должны наблюдать некую кашу из разных линий организмов, с беспорядочными различиями между этими линиями (от небольших различий до самых серьезных). В результате, должно быть непонятно, где здесь один биологический вид, а где уже другой, третий или четвертый.

Это четкий прогноз теории эволюции в отношении живых существ, не имеющих полового размножения (или размножающихся строго партеногенетически).

А теперь давайте посмотрим, как обстоят дела на самом деле (Расницын, 2002):