Что ответить дарвинисту? Часть II

С точки зрения синтетической теории эволюции совершенно необъяснима дискретность видов у партеногенетических и бесполых организмов, лишенных обмена генами, но она имеет место. Сравнение близких обоеполых и партеногенетических видов у коловраток (Майр, 1974) и жуков-долгоносиков (Иванова, 1978; В.В. Жерихин, личное сообщение), обоеполых и бесполых видов у протистов (Ю. Полянский, 1957; Poljansky, 1977), низших водорослей (В. Полянский, 1956) и папоротников (Farrar, 1990) показало, что однополые и бесполые виды столь же дискретны, как и обоеполые.

Итак, мы видим, что бесполые и партеногенетические живые существа из совершенно разных таксономических групп ведут себя одинаковым образом, дружно опровергая прогнозы дарвиновской теории эволюции. А именно, эти виды ничем не отличаются от видов, размножающихся половым путем по соотношению «дискретность/непрерывность».

Таким образом, что мы получаем в очередной раз? Мы получаем (в очередной раз) факты, не укладывающиеся в теорию эволюции по дарвиновскому сценарию.

Зато эти же факты совершенно нормально укладываются в рамки теории непрерывного творения. Ведь биологические виды здесь являются продуктом дизайна, независимо от того, каким способом они размножаются (половым или бесполым). Причем этот дизайн достаточно надёжен, чтобы созданный таким образом биологический вид смог просуществовать потом 230 млн. лет без каких-либо изменений. Хотя, конечно, даже в рамках теории непрерывного творения столь потрясающее долгожительство биологического вида тоже достойно большого удивления (см. ниже).

8.5. Проблема красоты

Еще одна группа фактов, которая не укладывается в современный дарвинизм, зато идеально укладывается в теорию непрерывного творения (и даже предсказывается этой теорией) – это так называемая проблема красоты.

В чем заключается эта проблема, наверное, ясно уже из названия. Все мы знаем, что очень многие живые существа на нашей планете имеют такие признаки, которые трудно объяснить острой необходимостью успешного выживания. Зато эти признаки нередко откровенно эстетичны. То есть, всё выглядит так, как будто целью существования таких признаков является не успешное выживание организма, а чисто эстетические мотивы.

Однако этого не может быть в рамках дарвинизма.

С позиций теории Дарвина, любой признак организма является продуктом естественного отбора (более приспособленных) в условиях борьбы за существование в ходе длительной эволюции жизни на Земле. Точнее, допускается возможность, что признак может быть и нейтральным, следовательно, может возникнуть под действием чисто случайных эволюционных факторов. Но только при условии, что этот признак не отнимает у организма слишком много ресурсов на свое создание и поддержание. Если же признак ярко выражен, то из самой логики теории следует, что этот признак должен иметь какое-то полезное, приспособительное значение. Иначе он был бы давно отсеян естественным отбором (хотя бы в целях экономии ресурсов).

Понятно, что если биологический признак ярко выражен, например, признак является громоздким, или очень сложным, то его появление у живых существ в результате чистой случайности – практически исключено. Над появлением этого признака должна была поработать главная творческая сила дарвиновской теории эволюции – естественный отбор более приспособленных.

Но естественный отбор может работать над созданием только таких признаков, которые полезны для выживания и размножения организмов. А над созданием признаков, бесполезных для выживания (нейтральных), и уж тем более, вредных для выживания – естественный отбор не может трудиться просто по определению (естественный отбор – это автоматический процесс преимущественного выживания более приспособленных).

Таким образом, в рамках теории естественного отбора, ярко выраженных признаков, не полезных для выживания или размножения – у организмов просто не может быть. Максимум, что следует ожидать – это наличие каких-нибудь рудиментов (ранее полезных признаков, а сейчас бесполезных), находящихся в стадии деградации.